— Вот не знаю, — развела руками Люба. — Не отчитывается передо мной начальство-то о таких тонкостях. Как наговорятся — так и выйдут.

— Ты логична как богиня… — пробурчал я, закидывая ногу на ногу и доставая из кармана джинсов телефон. Хоть посёрфить просторы интернета, один фиг делать больше нечего. В спешке даже наушники не взял, а игрушки на смартфоне со звуком будут мракобесить Любу. Она заколет меня скрепками или приставить к горлу канцелярский нож — лучше не рисковать.

— И нечего ёрничать, — одёрнула меня добродушная тётя Люба. — Как есть — так и сказала. Кофе хочешь?

— Хочу.

— Сейчас сделаю. Тебе с молоком?

— И с сахаром. Два кубика.

— Вот сладкоежка! — рассмеялась Люба, ловко орудуя возле кофемашины. — Сделаю сейчас, задобрим тебя, злюку, сладким кофейком…

Она принесла мне чашку и заботливо поставила на столик возле дивана.

— Спасибо, тёть Люб, — поблагодарил я её, в самом деле слегка остыв.

Возможно, отцу стоит выписать премию своей секретарше и порадоваться совещанию, иначе я бы наломал дров точно. А пока жду тут в приёмной уже десять раз остыть успею. Но всё равно у меня остались насущные вопросы к моему отцу. И он от ответов не отвертится!

— Ты разве не должен быть ещё в лагере?

— Я решил, что смена для меня закончилась.

— Ох, и получишь ты по шее сейчас, Матвей!

— Ну не тебе же получать — чего так беспокоишься тогда?

— Хм…

Люба сделала кофе и себе. Расспрашивать про спортивный лагерь и побег оттуда не рискнула — видимо, понимала, что я всё равно ей ничего не расскажу.

— Чего там у тебя стряслось-то, Матвеюшка? — спросила Люба, усевшись рядом со мной на диване со своей чашкой кофе.

— А тебе дела подшивать не надо, тёть Люб? — изогнул я одну бровь.

За кофе, конечно, спасибо, но вторгаться в моё личное никому не дозволено. Даже Любе. Даже с кофе. Даже если в нём молоко и два кусочка сахара.

— И вот сразу весь такой противный, — фыркнула она. — Я ж тебя вот такого няньчила.

— Тёть Люб… — сморщился я. Терпеть не могу эти рассказы, как я какался в её руках…

— Да. Няньчила. А ты мне что? Рассказать не можешь, что за кручина у тебя, — корила меня она. — Может, я помочь смогу? И не придётся ждать отца. Бог его знает, сколько они там совещаться еще будут… Созвал все руководителей отделов. Это обычно надолго…

— Да нет, тёть Люб, — вздохнул я. — Ты точно не сможешь дать ответы на мои вопросы… Хотя…

Я сузил глаза и задумчиво смотрел на женщину.

Кто как не секретарь отца, человек, которого часто воспринимают как мебель и просто забывают, что у них тоже есть уши, серый кардинал моего папы, может знать пикантные подробности по ситуации с девчонкой? Такие, какие, возможно, даже отец не решится сказать мне, но мог бы выболтать случайно привычной Любе.

— Слушай, ты не знаешь, что за девчонка в доме отца поселилась? — спросил я, отпивая кофе из чашки. — Кто она? Откуда взялась? И что её могло связывать с отцом?

5. 4.

— А что тебе отец успел сказать? — внимательно глянула на меня проницательная Люба. Она, конечно, меня любит, но не дура. Раскусила сразу. — Он тебе вообще что-то говорил насчёт этого?

— Конечно, говорил, — хмыкнул я. — Врать — так до конца. Иначе Люба вообще ничего не скажет, а из неё можно было вытянуть что-нибудь важное. Она точно в курсе дела, видел по её умным глазам. — Но ты же знаешь, что из отца клещами ничего не вытащить. Сказал только, что девчонка с нами жить теперь будет, и ускакал… А кто такая и откуда — ничего непонятно. Мать недовольная ходит…

— Это ж когда он тебе сказать-то успел, если девочка только вчера и приехала в ваш дом, а ты должен был находиться ещё в спортивном лагере? — сузила она глаза. Вот ведь подозревака какая…