— Поль, я дома!

Меня неслабо так тряхнуло, когда я услышала эти слова из прихожей. Оттянув рукав кофты ниже, чтобы закрыть пластыри, которыми криво заклеила царапины на ладони, я пошла сдаваться. Оказалось, поход к декану был совсем нестрашным, если сравнивать с предстоящей встречей с мамой. У меня так дрожали ноги, что мне приходилось напрягать их, чтобы устоять в вертикальном положении, в итоге я шла к маме как робот.

— Что случилось? — спросила мама, слегка нахмурившись.

— С чего ты взяла, что случилось что-то? — я постаралась придать себе беззаботный вид, но на то она и мама, чтобы безошибочно считать с моего лица страх и волнение. — Ладно, мам, — выдохнула я. — Поговорить надо. Идем.

— Ты меня пугаешь, ребенок, — настороженно произнесла она, следуя за мной в гостиную.

Я села на диван и дождалась, пока мама займет место рядом. Мы сидели лицом к лицу, и взгляд мамы хаотично блуждал по мне.

— Да не молчи ты. Что стряслось?

— Мам, я переспала с Тархановым.

Она склонила голову набок.

— Так… — спокойно произнесла она. — Это все?

Я покачала головой, опустив ее.

— В общем, я тебя обманула. Когда я ночевала у Таськи, мы были у Эмиля на вечеринке. Там это и случилось.

— То, что обманула, это плохо, Поль. Я бы не запрещала, ты уже большая девочка. Вот только уходя на вечеринку или в другое место, ты должна сообщать мне, куда и с кем направляешься. Чтобы в случае, если что-то случится, я знала, где тебя искать. Элементарная мера безопасности.

— Прости, мам. Но это не все. — Я тяжело вздохнула. — Эмиль выложил мою полуобнаженную фотографию в интернет. Точнее, не выложил, а разослал своим друзьям.

Мама как будто перестала дышать. Она замерла на мгновение, как и ее рука, накрывшая секундой ранее мою ладонь. Ровно перед признанием.

— Что значит — полуобнаженную? — севшим голосом спросила она.

Я сглотнула ком в горле.

— Я лежала на его кровати в одних трусиках. Вот такую он меня сфотографировал.

— С голой… — мама подняла руки к груди и очертила в воздухе два круга, — грудью?

— Да, — ответила я.

— Ох, Поля, — выдохнула мама и облокотилась на спинку дивана. — Как ты это позволила?

— Мам, я тогда выпила. Ты же знаешь, как на меня действует алкоголь.

— А ты, Полина? Ты знаешь? — резко спросила она.

— Знаю.

— Тога почему сделала это? Ты ведь должна была понимать последствия своего безрассудного поступка. Почему допустила это?

— Мамочка, прости…

— Поля, да мне плевать на все это! Но ты должна была подумать о своем будущем! О репутации! Я же тебя не так воспитывала!

Она вскочила на ноги и вышла, я дернулась, услышав, как хлопнула дверь в ее спальню, а потом уронила лицо в ладони. Слез уже не было, я выплакала все, сидя на полу у входной двери сразу по возвращении. Через пять минут мама вернулась с аптечкой в руках и опустилась рядом. Открыла крышку и протянула ко мне руку.

— Давай. Наверняка ладонь нормально не обработала. Где тебя так угораздило? — спросила она, аккуратно отрывая пластырь.

— Сбегала от Тарханова.

Мама бросила на меня быстрый взгляд.

— Когда?

— Сегодня.

Я вкратце рассказала маме о своем непростом возвращении домой.

— Почему ты не захотела его выслушать?

— Потому что я ему не верю.

— А вдруг и правда не он отправил?

— Мам, он сделал снимки, этого достаточно. К тому же, он бабник и гуляка, а таким веры быть не может.

— Ох, Поля… Что думаешь делать дальше?

— Переводиться в другой универ.

Я снова зашипела, когда мама полила раны перекисью.

— Боишься, что не сможешь смотреть в глаза другим студентам?

— Не хочу смотреть, мам. Не хочу быть одной из… для Эмиля. Слишком уж там длинная вереница поклонниц.