Снова грудь, снова раскачиваюсь. Силы так стремительно заканчиваются, что я сажусь на кровать и качаюсь так как есть. В сон не просто тянет, рубит беспощадно. Камилла сосок изо рта не выпускает, психовать начинает если сама отнимаю.

Реву и качаю.

Злюсь, молчать стараюсь, отца её ненавижу сейчас. Развлекается там себе в удовольствие, пока я тут без сил с его дочерью… Господи… когда же легче должно стать? У меня нет сил, просто нет.

Отчаяние с такой силой затапливает, что в пору пойти и просто голову разбить об стенку. Так тяжело.

Мы мучаемся какое-то время, меня периодически выключает. Как на волнах. То я просыпаюсь, то снова не контролирую ситуацию. Никогда не думала, что можно и спать, и одновременно раскачиваться. Действуешь на инстинктах. Ребёнка к себе жмешь чтобы не вывалился из рук и одно и тоже движение совершаешь. Снова и снова.

Наверное, поэтому не слышу происходящее вокруг, так давит усталостью со всех сторон. Руки затекают, поясница просто на дне уже, чуть скрипит матрас под нами.

– Тш-ш-ш… – всё что могу. Когда она опять вошкаться начинает.

И меня всё-таки назад кренит, отключаюсь медленно, цепляюсь за реальность, но всё равно уносит… Сознание гаснет, с каждым выдохом мышцы сильнее и сильнее расслабляются, в голове становится пусто… А потом опору нахожу. Меня окутывает со всех сторон. Не сразу понимаю кончено, что облокачиваюсь ни на стену или изголовье, а на крепкую грудь. Всё как в дымке, только моё движение туда-сюда. Руки ложатся под мои, перенимают вес малышки, давая возможность чуть-чуть послабить хватку.

Вдыхаю. Благодарно улыбаюсь и готова уже только от этого чувства разрыдаться.

– Давно? – тихо-тихо в самое ухо.

Откидываю голову на плечо, и утвердительно головой киваю. А дальше всё, вырубает. Перекладываю ответственность за себя и за нашу дочь без зазрения совести. Может быть я не самая лучшая мать на свете, но я боролась до конца с дикой усталостью, просто уже всё. Не могу. Обмякаю в его объятиях, чувствуя, что он нас продолжает легонько раскачивать. Так же как я. Туда-сюда, мягко и плавно.

Просыпаюсь в полулежачем состоянии на его груди, малышку поддерживаем вдвоём, она как в коконе из рук. Спит. Солнце уже в окно бьёт, а она спит сладко. Голова чугунная. Соображаю заторможенно. Мы уснули у края, я точно помню, сейчас посреди кровати. Наверное, он тоже устал в какой-то момент и перетащил ближе к стене, чтобы облокотиться. Так и уснул с нами в обнимку.

Одёргиваю рубашку от пижамы, засыпала то она с моей грудью во рту, соответственно проснулась я местами голая…Руки затекли до ужаса. Аккуратно вытаскиваю, перекладываю на руку Фархаду головку. Он резко глаза открывает, думала, что дёрнется и дочь разбудит, но нет, только глаза открыл, тоже ситуацию оценивает.

Замечаю, что он в рубашке, несколько пуговиц расстегнуты, рукава закатаны, в брюках. Блин… нужно будет постель поменять потом. В нашей кровати он смотрится анархично в своей одежде, да и в целом тоже.

Потом одновременно смотрим на часы. Почти девять утра. Четверг как бы… он на работе в это время. Фархад лишь хмыкает, дескать, проспал, куда деваться то уже, потирает лицо свободной рукой. Смешно. Тоже улыбаюсь и виновато губы поджимаю. Честно, не хотела этого, просто так получилось.

– Почем не позвонила? – кивает на Ками.

Плечами пожимаю неопределённо, а потом всё-таки решаю, что я не железная леди и больше не могу.

– Ну… ночь, из нас двоих утром на работу тебе, – говорю тихо и мягко.

Как бы не злилась, он пришёл и решил мою проблему. Я благодарна.

– Если тебе тяжело, я могу помочь, для этого мне нужно знать когда это необходимо. Если бы я не спросил, не сказала? – надавливать начинает.