Фархад возвращается в кухню, я успеваю переместиться на стул. Ноги перестали держать.

– Шукрат сказал, что со здоровьем у тебя всё хорошо. Как ты себя чувствуешь?

Меня вновь начинает резать на лоскуты. Боже… этот вежливый тон без тени ярости. Лучше бы он орал, лучше бы сыпал словами, лучше бы ударил в конце концов. Но ни ЭТО!

Эмоций ко мне, у него нет. Я для него… кто? Жалко ему меня? Или он нос хочет утереть обидчику? Я разменная монета? Просто переходящее знамя? Кто я милый… кто я…

– Хорошо, – мой голос бесцветный, никакой.

– Если ты хочешь вернуться к нему, я не стану тебя удерживать.

Передёргивает. Буквально. Впиваюсь взглядом. Фархад всё так же спокоен. Ничем от него не веет. Он просто спокоен. Разглядывает меня как сувенир.

– Я думала вы враги.

В горле пересыхает. По ощущениям мы заступили за грань. За ту самую грань, где адово больно уже обоим.

– Так и есть, – кивает.

То есть он меня врагу своему вернуть хочет? Так получается? Титаническим усилием воли держу слёзы на месте. Не хочу, чтобы катились по щекам. Хватит уже.

– Тогда почему ты предлагаешь мне вернуться?

– Я просто говорю, что не буду против. Передам из рук в руки, если хочешь. Это ни твоя война, с женщинами я не воюю. Тем более с тобой.

Снова ударом под дых. Сжимаю пальцы до боли.

– Я думал, что ты вполне счастлива с ним. Был уверен в этом.

Меня прошибает судорога. Пока я страдала, он думал, что мне хорошо…

– Думаешь мне было хорошо? – смотрю в глаза.

Кровь в ушах шумит, я голоса своего не слышу.

– Разве детей рожают от тех, с кем плохо? – вскидывает бровь.

Удар. Сильный, наотмаш. Затрясло. Глаза отвела.

Наивно было бы думать, что он не знает об этом. Знает.

Наверное, стоит сказать, что я не хотела, что он урод, что я… многое можно было сказать вот тут, буквально сейчас. Но я не говорю, потому что у моего мужчина другая жизнь, другая женщина и эта грязь, для такого как он просто не нужна. Я же знаю как для него было важно, что я чистой ему досталась, что девственницей была. Только его. Только для него.

У них видимо это тоже прошито на подкорке где-то. Своя должна быть изначально своя. А я… уже всё.

Паша еще и видео ему оставил для просмотра. Немудрено, почему он решил, что я рада была прыгнуть на другого мужика. Там на той записи только двое знают, что действительно было правдой. До этой секунды мне хотелось верить, что он мне поверит, что …

Наивная.

– Если ты так считаешь…

Криво улыбается, подтверждая все мои мысли.

А я… я просто не имею никакого морального права лезть к нему. Да и что сказать?

Что тут скажешь уже.

Во мне чужой ребёнок. Ребёнок, которого я не хотела, но который в данную секунду живёт и развивается. И это будет вечным напоминанием того, что я упала ниже дна для него. Мало того что мной пользовался другой, так ещё и это. Такой мужчина как Фархад не примет ни саму мысль, ни факт. Пусть так будет. Просто пусть будет счастлив, пожалуй, единственное чего бы мне хотелось сейчас.

– Почему тогда помог? Зачем привёз?

Складывает руки под грудью.

– Спрашиваю себя об этом каждый день, – просто отвечает он.

Какое-то время воцаряется гнетущая тишина. Я чувствую его немигающий взгляд на моём лице. Сканирует. Раньше меня это раздражало, сейчас… сейчас я как мазохистка. Через боль, но с радостью впитываю.

– Ты хочешь вернуться?

Мы вновь взглядами схлёстываемся.

– Нет. Я его боюсь.

Фархад кивает, просто не понимая, насколько я действительно боюсь этого урода. В его же картине мира всё иначе. Мне хочется, чтобы он спросил почему я так ответила. Но он не спрашивает. Видимо всё равно.

– Тогда, тебе не должно быть жаль, если я его уберу в конечно итоге, – говорит жёстко в глаза смотря.