– Мне, к счастью, никого искать не нужно, – он медленно поднялся, обошел стол и вот уже стоял рядом с девушкой.

Вблизи он оказался выше, чем ей показалось изначально.

– Почему бы просто не смириться с тем, что ваш брат погиб? – спросил Эдвард.

– Ведь вы были на войне… – Джессика почувствовала, как сильно забилось сердце, она не хотела верить в смерть Джеймса. – Вы знаете, что на поле боя бросали и живых. И некоторым удавалось спастись.

– Я много чего видел на войне. И никому не пожелаю такого увидеть.

– Вы видели, как погиб Джеймс?

– Нет.

– Вы видели его тело?

– Нет. Но это ничего не значит. Со мной рядом солдата разорвало на мелкие куски одним взрывом. Вряд ли кто-то собирал его потом, чтобы убедиться, что он погиб.

Девушка живо представила описанную картину и почувствовала, как к горлу подступает тошнота.

– Не слишком приятно, правда? – Престон был невозмутим.

– То есть вы мне не поможете?

– Не вижу смысла.

Она с отчаянием взглянула ему в глаза.

– Джеймс – единственный, кто у меня остался… Оставался, пока не пошел на эту ужасную службу. У меня больше никого нет. Я пыталась зацепиться за последнюю надежду. Я не всё понимаю, из того, что он написал в письмах и в дневнике, и подумала, что вдруг вы помогли хотя бы разобраться. Вы знали его достаточно долго. Но раз ваши пессимистические принципы выше благородства, простите за то, что отняла ваше драгоценное время.

Джессика резко отвернулась и буквально выбежала из кабинета.

Эдвард проводил ее взглядом, не сделав ни единого движения.

За дверью девушка почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Последний шанс… Это был ее последний шанс…

К ней подошла Анна.

– Спасибо, что приняли нас, – тихо сказала Джессика. – Мы сейчас же уедем.

Она грустно вздохнула.

– Нет, останьтесь у нас, – предложила та. – Уже поздно и… Мой брат… он может казаться хуже, чем есть. Он обязательно вам поможет, ему нужно только немного подумать. Война… нелегкая тема для него. Как и для нас всех.

– Остановись! Пожалуйста!

И снова безучастный взгляд голубых глаз. И снова он не может ее коснуться, хотя тянется изо всех сил.

И снова она смотрит на небо, будто прощаясь. Но потом вдруг поворачивается к Эдварду, и он впервые видит, как взгляд ее на секунду становится осмысленным.

– Не отпускай меня, – шепчет она и делает шаг вперед.

Он проснулся. Тело пробрал озноб, но не от холода – в комнате было тепло.

Кто она такая? И почему стала приходить во снах всё чаще?

Джессика стояла у окна и грустно наблюдала за ливнем и серым безрадостным утренним пейзажем. Настроение соответствовало погоде. Впрочем, что стоило ждать от конца октября? И что можно было ждать от человека, о котором девушке и так всё сразу рассказали? Ну, хоть старшая сестра у него очень милая.

Вчера Анна поведала, что на войне у нее погиб муж. Замуж она вышла довольно поздно, в двадцать семь лет, и успела побыть женой совсем недолго, меньше года. К счастью, муж оставил ей не только приятные воспоминания и свою фамилию, но и главную радость жизни – дочку. Малышке Элизабет недавно исполнился годик. Джесси казалось, что она в такой ситуации умерла бы от тоски по супругу. Анна призналась, что если бы не дочь, с ней случилось бы то же самое. К тому же, Эдвард вернулся с войны живым. Больше у них никого не осталось. Мать умерла, когда Эдвард был совсем маленьким, а отец – три года назад.

А вот у Джессики теперь не осталось даже брата. Девушке предстояло вернуться в дом в Лондоне, где сейчас вместе с ней жила тётя. Не то чтобы она была Джессике неприятна, но активно настаивала на том, что племяннице необходимо думать исключительно о замужестве. Тётя водила Джессику по балам и представляла всем, кому можно, с воодушевлением следя за каждым, кто хоть немного проявлял интерес. Видимо, Джессике действительно стоило сосредоточиться на устройстве личной жизни – ведь ей исполнилось двадцать. В любом случае, уж точно не кататься по чужим домам.