По плану сегодня насыщенный трудовой день. Много эспрессо и много переговоров. Однако, вместо того чтобы ехать в офис, я дарю Нике припасенную на особые случаи новую куклу и, получив свою минуту покоя, звоню Алексею.

— Меня сегодня не будет, — сообщаю ему после приветствия. — Ника приболела. У тебя получится провести пару встреч самому?

— Ох... А когда? — без восторга уточняет Фролов.

— Мой новый секретарь сейчас сбросит тебе график. Если совсем никак, дай знать. Я перенесу.

— Да, хорошо...

Обычно по утрам Алексей собран и четко отвечает на любые вопросы. Единственный жаворонок на весь офис. Но сегодня, судя по вялым фразам, с ним явно что-то не так.

— У нас все в порядке?

Ненавижу этот вопрос, на него редко можно услышать положительный ответ. И все же не могу не спросить.

— Эм... — На миг в трубке повисает пауза. — Не уверен.

Я оглядываюсь в сторону детской комнаты. Убедившись, что Ника все еще занята, включаю громкую связь и иду варить кофе.

— Рассказывай!

— На одном из объектов проблемы. Внезапные.

— Точнее!

Уже и не помню, когда приходилось клещами вытягивать информацию из зама. Что-то действительно странное.

— Вчера закончили отделочные работы. Высотка возле станции метро «Чкаловская». Вечером все было нормально, а сегодня на приемке какие-то чудеса.

— Там вроде был стандартный пакет работ! — недоумеваю я.

— Да. И бригада работала опытная. Я на «Грандсервис» переводил только самых надежных, — оправдывается Алексей. — А тут...

— Давай подробнее.

Чувствую зудящее беспокойство, оно невидимой взвесью витает в воздухе. Обволакивает все вокруг.

— В тридцати квартирах из пятидесяти лопнули стекла. Трещины такие, что все под замену. И с проводкой чертовщина. Ее еще на прошлой неделе закончили и проверили, а сегодня на приемке в пяти квартирах случились фейерверки.

— Может, у комиссии что-то с приборами?

Я сама не верю в эту версию. Заказчик не меньше нашего заинтересован, чтобы все было в порядке. Никто в здравом уме не явится на приемку с испорченным оборудованием.

— Честно говоря, сомневаюсь. Мы уже давно работаем вместе.

— Тогда... что это?

— У меня нет версий, — после тяжелого вздоха сдается Алексей. — Одно ясно: попали мы капитально. Нет времени, чтобы все переделывать. Дополнительной бригады тоже нет. Придется нанимать кого-то на стороне и...

— И надеяться, что информация не попадет в сеть, — заканчиваю вместо Фролова.

— Последнее — самое главное, — соглашается он.

— Прораб сейчас на месте? — Я вновь оглядываюсь на детскую.

Ехать на объект с больным ребенком — не самая хорошая идея. Но внутренний голос подсказывает: там что-то нечисто и лучше увидеть все своими глазами.

— Да, вместе с помощником. У них впервые такие косяки. Пытаются понять причины.

— Отлично. Я сейчас к ним съезжу. Постараюсь что-нибудь разузнать.

***

Поездка на объект не приносит никакой ясности. Пока я в машине опрашиваю прораба, Ника терпеливо играет в куклы на заднем сиденье. Потом мы все вместе осматриваем парочку квартир и не находим ни одной причины для случившихся чудес.

— У меня фантазии не хватает, чтобы предположить, как это могло произойти, — сознается прораб.

— С работниками не было конфликтов? Ни у кого не было поводов для мести?

Я поглядываю на часы. Сейчас уже полдень и, если информация просочилась за пределы нашего офиса, должно начаться веселье.

— Нет. Хорошие ребята, все с опытом. Да и зарплаты приличные. Без просрочек и прочей ерунды. — Прораб опускает голову. — Грех жаловаться.

— Тогда...

В отличие от подчиненных, у меня есть одна версия. Она дикая, пугающая, но, кажется, единственно возможная. Чтобы ее проверить, нужно уточнить лишь одну деталь.