Она шла легкой, воздушной походкой, словно не было вчерашнего вечера и безумной погони. В коротком сарафане в горошек и в белых босоножках на голую ногу она выглядела летней, хотя на улице все еще дул холодный ветер. Удивительная женщина, умеющая сохранять красоту даже в таких нелегких условиях. Намного легче поддерживать красоту в мегаполисе, где столько салонов, нежели в провинции, да еще такой, где постоянно дуют соленые ветры.

– Привет, – попытался поцеловать девушку Арсен и невольно вдохнул ее терпкий, цветочный запах, такой притягательный.

– Здравствуйте, – уклонилась она от поцелуя и протянула руку для приветствия.

– Разве мы не на «ты»? – неловко пожал протянутую руку Арсен, про себя посетовав, что не купил цветы.

– Мы с вами знакомы меньше суток, – взглянула она на часы.– А точнее, двадцать часов.

– Как «ты», то есть вы… точны. Но ведь мы провели ночь вместе? – Игриво спросил Арсен.

– Не путайте, – укоризненно погрозила она пальчиком. – В разных комнатах, как соседи в гостинице.

– Ну, не буду спорить. Я все же буду на «ты». Уж прости за фамильярность.

– Ничего страшного, вам и по возрасту можно, – улыбнулась она.

– Ну почему нужно подчеркивать возраст? Разве я намного старше тебя? – Деланно обиделся Арсен и, слегка взяв ее за локоть, повел в зал. – Что же, пошли, Юная Леди. Кино уже начинается.

Людей было мало, небольшая группа девушек в середине зала и одинокий парень на первом ряду почему-то в солнцезащитных очках. Через несколько минут после начала сеанса зашла пара среднего возраста: полные, солидные, надменные. И чопорно, с демонстративным пренебрежением к окружающим, важно уселись на первый ряд.

– Мэр города с супругой, – шепнула Сулу.

Парень в солнцезащитных очках, увидев их, быстро перебежал на другой ряд. В середине сеанса зашла группа подростков с попкорном, напитками и в зале стало шумно: смех, постоянные комментарии слышались со всех сторон. Зрители недовольно поглядывали на них, а супруга мэра строго цыкнула, после чего подростки притихли.

– Вот поэтому я ненавижу попкорн, – мрачно изрек Арсен.

– Почему же? – удивилась Сулу.

– Потому что это отвлекает от фильма, который нужно смотреть, а не жевать. Раньше просмотр фильма – это целый ритуал, как поход в театр. Ведь в театре никто не жует?

– Ну, театр – это храм искусства, там нельзя жевать.

– Но чем кинозал отличается от театра? Разве кино – это не искусство, а кинотеатр – не храм искусства? Так почему в одном можно, а в другом нельзя?

– Потому что в театре на сцене играют живые люди. А кино – это всего лишь показ одной из тысячи копий.

– Но ведь эти копии оживают во время просмотра.

– Арсен, не ворчи, ты слишком серьезен, – погладив его руку, она незаметно перешла на «ты». – С попкорном ведь веселей смотреть. И любой, даже скучный фильм, можно, как говорится, прожевать.

– Этим-то и портится смысл просмотра. Мне кажется, это даже неуважение к фильму.

– Ты слишком утрируешь, Арсенчик, – она впервые произнесла его имя ласково. Неожиданно и приятно. – Это всего лишь фон. Разве дома ты не ешь перед телевизором?

– Никогда.

– А ведь я так мало знаю тебя. Где твой дом? И есть ли у тебя семья? Ты ничего не рассказываешь о себе.

Арсен замолчал. Есть ли у него дом? На этот вопрос у него не было ответа.

Какое-то время ехали по большой трассе вдоль железнодорожного пути. Но через несколько километров пришлось свернуть с основной трассы, и дорога стала хуже. Водитель мастерски объезжал выбоины и колдобины, но иногда колеса залетали в яму, тогда и водитель и пассажир подпрыгивали на сиденьях.