– Не лезь, милая. – Улыбался Мариус, подходя ближе и изучая меня замаслившимся взглядом. – Твой спутник еще как минимум несколько часов не придет в себя. Так что, девочка, мы с тобой наедине. Ну, мои товарищи не считаются. Они, пожалуй, даже наоборот нам помогут. Подержат тебя на тот случай, если ты решись снова брыкаться.

– Какая прелесть. Ты решил скатиться до насилия? С чего бы? Неужели женщины перестали тебя любить? Поняли, какое ты дерьмо на самом деле? И потом, ты умом тронулся? Понимаешь, что с тобой будет, когда об этом узнают?

– Кто? – Голубоволосый остановился рядом, практически прижимаясь ко мне своим телом. – Кто узнает-то, милая? Вас ждут вообще с другой стороны. Никому и в голову не придет, что вы оказались на моей земле. Просто вдруг пропадете. Раньше, конечно, такого не случалось, но сейчас времена тревожные. К тому же с тобой идет Наследник, силу которого матушка, например, на данный момент определяет более высоким уровнем, чем у всех бывших до него Князей. Мало ли что могло произойти. Может у него приступы сумасшествия начались вообще с детства, раз он такой особенный.

У меня внутри все похолодело. А ведь, так оно и есть. Мариус абсолютно прав. Одна надежда на Анну, которая от усердия похоже утащила Майка и Оливию куда-то на другой край мира. Хотя, что серьезного она может противопоставить Буревестникам? Вот я – сумею, но действовать придется до конца, убить их, иначе, если выживет хоть один, донесет на меня Князю. А каждая смерть атланта отзывается в этом мире сильной болью пространства, соответственно убийство троих почувствуют все. Замкнутый круг. Позволить Мариусу совершить то, что он хочет? Но ведь дело не только в желании поиметь меня. Главнее, пожалуй, уничтожить оказавшегося в его руках Наследника, а я – это так, приятный бонус. Если сейчас все же появятся Майк с Оливией, тоже погибнут. Причем наш мир еще не принял эту троицу как полноценную часть себя и их смерти, как раз, не всколыхнут ни травинки.

Мариус провел пальцем по моим губам, скользнул ладонью вдоль шеи, взял за плечи и притянул к себе, собираясь, видимо, поцеловать.

– Слыш ты, мудила, убрал от нее руки на хрен, пока я тебе их не оторвал по самые яйца.

Обалдели все: я, Мариус и двое его друзей, так увлекшиеся намечающейся перспективой моего возможного изнасилования, что вообще перестали обращать внимания на Джонатана.

Красавчик стоял, широко расставив ноги, пошатываясь и слегка морщась от неохотно покидавших его голову болезненных ощущений.

– Да ладно. – Вскинулся голубоволосый от возмутительной несправедливости. – Как? Пять минут прошло, а ты снова на ногах? Не бывает так. Не может быть? Ты кто вообще такой?

В этот момент Мариуса и его друзей накрыла волна бешенства полноценного, нашедшего, наконец, самого себя Наследника. Для меня это выглядело, как огромный сияющий шар чистого света, взорвавшийся во все стороны от Джонатана и согнувший троих Буревестников в жалкие, кричащие от боли баранки, которые корчились на земле и молили о пощаде.

– Хера себе, мы за грибочками сходили. – Раздался голос Майка.

Он, тетка и Оливия застыли, выйдя из леса, с открытыми ртами.

Аннушка, потому что прекрасно знала, на адаптацию Наследника всегда уходит от семи до двенадцати часов и все это время он проводит в беспамятстве, иначе просто сошел бы с ума. Престон и Рыжая, потому что вообще впервые видели, чтоб человек умел вот так взрываться светом, словно только что рожденная звезда.

Я бросилась к Джонатану, не слыша, как тетка в ужасе кричит мне вслед, обняла его, прижимаясь всем телом и заглядывая в глаза.