- Нет, сынок. Мы сейчас уйдем в другую квартиру, в наш новый дом. Тут недалеко. И там ляжем спать. Хорошо?

Дениска кивнул, хотя, скорее всего, так ничего и не понял.

- А папа с нами пойдет? И бабушка?

- Нет. Ни папа, ни бабушка с нами не пойдут. Собирай игрушки и вещи, которые тебе нужны.

У Дениски отдельная просторная комната с удобной кроватью, недавно купленным ученическим столом, крутящимся стулом, который так нравился сыну. В шкафу, помимо одежды, полно места для многочисленных мальчишеских игрушек. Шведская стенка  (как без нее активному пацану?) занимала значительную часть комнаты - Паша сам собирал ее и устанавливал. Крепко закрепил, на совесть. Все это мы оставим здесь. В прошлом. Надеюсь, сын когда-нибудь поймет меня и простит.

Покидала свои вещи в чемоданы, помогла собраться сыну.

Свекровь суетилась рядом. Не помогала, но хотя бы не мешала. Только причитала, что с кем не бывает, ошибся ее сын. Просила не уходить, а подождать Пашу и поговорить с ним. Защищала его, что он оступился, но должен все осознать и вернуться в семью. Негоже оставлять ребенка без отца и все в таком духе.

Слышать уговоры матери стало невыносимо. Она ведь и сотой части не знает, что со мной произошло.

- Хватит, - резко пресекла ее причитания. - Поговорили уже. И представление посмотрели и даже поучаствовали. Вот, красота на память осталась, - я задрала кофту, демонстрируя матери радугу на спине.

Мать охнула, глаза вытаращила, схватилась за сердце. Она тоже не могла поверить, что ее сын способен на такое. Заплакала и останавливать больше не стала. Только внука сонного обнимала у порога и просила ее навещать. 

Муж за  время наших скорых сборов домой не пришел. Наверное, девка так хорошо его успокоила после моего визита, что он остался у нее продолжать начатое.

Гадко. Противно. Тошно.  

Через двадцать минут с двумя чемоданами и с сыном мы зашли в новое для нас жилье.

Однокомнатная квартира. Уютная, чистая, с мебелью. Сразу видно - женские руки постарались. Завтра оглянусь и освоюсь, а сейчас надо уложить спать сына.

В какой-то степени я чувствовала себя свободной и сильной от того, что это жилье, хоть и съемное, маленькое, но мое, и только я здесь хозяйка. И только я буду решать, кто и когда сюда будет приходить.

Я разложила диван, и мы с сыном легли спать. Вдвоем, рядышком. Дениска уснул быстро – устал, время позднее.

Слушая мерное посапывание сына, чувствуя его детский родной запах, откинула от себя все мысли и вопросы, решая подумать обо всем завтра. И провалилась в глубокий тревожный сон.

22. Глава 21

Утро облегчения не принесло. Еще не открыв глаза, надеялась, что мне все приснилось. Вот только рука, обнимавшая хрупкое тельце сына, а не статную мускулистую фигуру мужа, давала понять, что все произошедшее вчера – правда. Горькая, жестокая правда, от которой снова хотелось выть и биться головой об стенку, чтобы хоть как-то заглушить душевную боль.

Я открыла глаза. Дениска еще спал. Хмурил во сне свои белесые бровки, длинные реснички мелко подрагивали, а пухлые губки плотно сжались. Сынок внешне очень похож на меня, только рыжего ничего нет, даже веснушек – отличительной черты семьи Волжаниных. Красивый мальчик. Придет время и от девчонок отбоя не будет. Главное, чтобы таким же подлым не был, как его отец.

Осторожно, чтобы не разбудить Дениску, заставила себя встать с дивана, дойти до ванной и умыться. Убеждала себя, что ради сына мне нужно быть сильной. Нужно собрать себя по кусочкам и научиться жить без мужа. Имени его даже мысленно произносить не хотелось. Видеть и думать о нем тоже. Как-то надо брать себя в руки. Одно знала точно – не подпущу к себе человека, которого любила больше жизни. Не смогу забыть боль ни душевную, ни физическую.