– Стоп! На сегодня достаточно! – наконец гаркнул Никита и устало махнул рукой. Все облегченно вздохнули, сегодняшние съемки казались особенно выматывающими, сказывалась бессонная ночь.

– Привет, Николя! – Вадим подошел к брату, тронул его за плечо. Тот уже выключил камеру, курил, наблюдая, как участники съемочной группы складывают аппаратуру в микроавтобусы.

– Привет! – Фертовский пожал руку Вадиму. – Давно не виделись. Как родители?

– Все так же, – Вадим снисходительно улыбнулся, вспомнив о них. Матушка чуть ли не билась в истерике, когда Вадим решил уехать в Беляниново, отец пожал плечами: «посмотрим».

– Николай Владимирович! Вы идете? – крикнули из автобуса.

– Зайдем ко мне? – предложил Вадим, – пообщаемся, я тебя таким кофе напою.

Фертовский секунду раздумывал, погасил сигарету.

– Хорошо.

Они остановились перед самым домом, Николай поднял голову, осмотрел фасад.

– Вадим, ты приобрел настоящее имение, – высказался он, – какова общая площадь?

– 148м^>2, три комнаты, гостиная, кухня, ванная, душевая, терраса, – ответил Вадим. – Знаешь, мне самому нравится. Я не разделяю пристрастие к вычурному вкус модных ныне дворцов и коттеджей.

Они вошли в прихожую.

– Вадим, как хорошо, что Вы приехали! – Надя торопливо спускалась по лестнице, на лице столько искренней радости, что Вадим понял: он рад ни меньше ее. От Нади исходило тепло, настоящее, человеческое. Вадиму страстно захотелось узнать поближе эту девушку. Увидев Фертовского, она осеклась, изменилась в лице. Совсем не ожидала увидеть его здесь, хотя Антон упоминал, что Фертовский – двоюродный брат Вадима.

– Полагаю, вы уже знакомы, – сказал Вадим, – тому способствовала вчерашняя вечеринка. Хотя я помню, что Николя никогда не отличался любовью к проведению подобным образом свободного времени. Свадьбы вообще у него вызывают депрессию. Ему скучно, когда другие так безудержно веселятся.

– Это было заметно, – не удержалась Надя и посмотрела на Фертовского. Ей не нравился этот человек, и не только потому, что он вчера нелестно высказался в ее адрес, он вел себя отталкивающе, неприветливо. Казалось, его раздражают все окружающие, и он делает большое одолжение, нисходя до них.

– Мне показалось, что Вам было ни менее скучно, – на лице Фертовского промелькнуло что-то, отдаленно напоминающее улыбку. Причем она была заметна лишь с долю секунды, в глазах, губы он по-прежнему надменно сжимал. – Вы хотели уйти в самом разгаре веселья.

– Почему Вы так решили? – неужели он наблюдал за ней?!

– Наденька, у моего брата зоркий глаз, – Вадиму показалось, что между этими двумя уже пролегла взаимная неприязнь, – он ведь всю жизнь с камерой и подмечает очень многое.

– Возможно, камера и помогает видеть то, что незаметно невооруженному глазу, но, чтобы понимать других, нужна не техника, а душевные качества, – взволнованно сказала Надя. – Просто нужно научиться видеть.

– Для достижения цели неважны средства, главное – получить положительный результат, – спокойно парировал Фертовский.

– Иногда цель и средства – звенья разных цепей, ведь так легко перейти грань, думая лишь о цели. Вадим, – она не дала ответить Николаю, демонстративно повернувшись к Зорину, – вы с дороги, устали, я приготовила обед. Есть и кофе, – взгляд ее стал мягким.

Вадим смущенно покосился на брата. Так бывает, когда два человека едва знакомы, а уже неприятны друг другу. Вот ему, например, совсем не нравится подружка Антона, и ничего с этим не поделаешь.

– Приятного аппетита! – Надя, опустив глаза, прошла между двумя мужчинами, Фертовского так и не удостоила взглядом.

Как не настаивал Вадим, Николай от обеда категорически отказался. Он согласился лишь на кофе, и то после долгих уговоров. Сказал, что не любит кофе, сваренный женщиной.