– Бля! Лина! Какого хера ты полезла?! Дура! – Марк поднимает меня и передаёт в руки Громилы. – Отведи её в комнату. А с этим я разберусь.

Мы поднимаемся с Вячеславом Михайловичем наверх. У двери в мою комнату он говорит:

– Вы должны были сразу обо всем рассказать Марку, он бы приставил к вам другого охранника.

Я киваю и прохожу к себе. Устало падаю на постель и плачу. Угроза лично мне миновала, но единственный человек, которому я оказалась небезразлична, пострадал из-за меня. Макс единственный, кто был готов помочь мне, а я, дура, несколько раз его отталкивала. Я даже не заступилась за него, испугавшись за собственную шкуру! Что с ним теперь будет? Я прислушивалась к звукам, доносившимся с первого этажа, но так ничего не смогла расслышать.

Марк пришёл ко мне, когда я уже засыпала, наплакавшись и свернувшись в калачик под одеялом. Он рухнул рядом и притянул меня к себе, укладывая мою голову себе на плечо.

– Почему ты молчала?

Что я могу на это ответить? Я и не собиралась ничего рассказывать, если честно. Неопределенно пожимаю плечом.

– А смысл?

Марк резко переворачивает меня на спину, и наваливается сверху, прижимаясь лбом к моему лбу.

– Ты моя! Поняла?! Никто не смеет даже дотрагиваться до тебя! Отвечай, поняла?!

– Да, – тихо говорю ему.

Вместо ответа он начинает целовать меня, но я выворачиваюсь и спрашиваю:

– Что с Максом? Ты же не убьёшь его?

– Почему ты спрашиваешь о нем? – Марк начинает что-то подозревать. – М?

– Мне было бы страшно жить под одной крышей с убийцей.

Мужчина тихо смеётся над моими словами, уткнувшись мне в шею:

– Ангел, ты так много обо мне не знаешь! Впрочем, продолжай пребывать в счастливом неведении.

Он снова целует меня, а его рука тянет лямку моей ночной сорочки вниз.

19. 18

С того дня Марк все ночи проводил со мной. Он вёл себя так, как будто словил амнезию, или пытался уверить меня, что это я потеряла память. Будто не он изнасиловал меня и принудил отрабатывать долг брата. Будто не он держал меня взаперти, ограничив общение с миром. Нет, теперь он играл роль «хорошего парня» и заботливого любовника. Наш секс был разнообразным: и романтично-нежным, и жёстким, но, казалось, что Марк сам поставил себе определённые рамки, и не нарушал их.

Он изучал моё тело. Каждую ночь пытался добиться от меня отклика. Этот мужчина знал женскую физиологию, и, если бы не печальный опыт, полученный с ним же, я бы уже давно капитулировала. Каждый раз я испытывала мрачное удовлетворение от его фиаско в попытке разбудить мою чувственность. Я душила в зародыше незрелые ростки удовольствия, не позволяя им раскрыться. Но мой мучитель поставил себе цель и планомерно добивался её. Самое страшное случилось вчера. Моё падение к его ногам. Мой первый, тяжёлый, вымученный оргазм, за который мне будет стыдно до конца жизни. Предательство собственного тела оказалось хуже всего.

«Моя хорошая девочка! – сказал Марк смеясь, приникая поцелуем к моим губам, и ловя затухающие судороги оргазма. Он был невероятно горд собой. – Вот увидишь, мы отлично поладим с тобой, Лина»

«Это ничего не значит! Это всего лишь тело», – убеждала я и себя и его, когда пришла в себя. Мужчина лежал на мне, не торопясь освобождать меня от своей тяжести. Он с нежностью гладил моё лицо, вытирал мои злые слезы.

«Не надо плакать. Ничего плохого с тобой сейчас не произошло, – прошептал он, а потом добавил изменившимся голосом: – сначала я приручу твоё тело, а потом тебя. Это лишь вопрос времени».

«Нет!» – воскликнула я, с ужасом представляя своё окончательное поражение.

«Сопротивляясь, ты лишь оттягиваешь неизбежное».