— Привет. Ты по делу или от Алинки прячешься?

— Я тебя искал с собаками. Сам-то где от меня третий день ныкаешься?

— Да так, — загадочно протянул я, падая на диван.

— Кто она? — заинтересовался Марк.

— Неважно. Пошли что-нибудь пожуем, — предложил я, нехотя поднимаясь…

8. Глава 8

Утро было недобрым. Я проснулась от настойчивого стука в дверь. Спрятав голову под подушку, от души пожелала незваному гостю пойти с миром, но нафиг!

С трудом разлепила глаза, ибо после такого корпоратива, как вчера, нужно было брать не выходной, а полноценный отпуск для восстановления расшатанной нервной системы.

Скрипя зубами от злости и с трудом держа глаза открытыми, потопала к двери, надеясь, что ко мне решил наведаться не Карлсон в погонах, который «улетел, но обещал вернуться».

Не глядя в глазок, распахнула дверь и уже собралась высказать раннему гостю все, что я думаю о Винни Пухах, которые ходят в гости по утрам, но тут же прикусила язык, потому что на пороге стоял папа.

— Привет, — удивленно выдавила я, — что-то случилось?

— Что-то случилось, — согласился папа, отодвигая меня с порога и входя в мое жилище.

Сердце забилось в висках от предчувствия неминуемой лекции на тему безобразного поведения всех троих отпрысков подполковника военной полиции Калинина.

Папа был военным до мозга костей и нас воспитывал в условиях строжайшей дисциплины. Особенно доставалось Максу как единственному наследнику и продолжателю фамилии. Папин взрывной нрав могла смягчить только мама, с чем с успехом и справлялась все годы их совместной жизни.

Папу мы любили, но старались не волновать подробностями, потому что все, что мы скажем, могло быть использовано против нас. Именно поэтому я не рассказала отцу о домогательствах отдельно взятого индивидуума из прокуратуры: зная нрав и характер отца, проще было разобраться самой. Получилось плохо, но я сберегла львиную долю нервных клеток…

— Чаю? — зевая, полюбопытствовала я, наблюдая, как отец снимает обувь.

Папа с неудовольствием зыркнул на меня, давая понять, что разговор предстоит серьезный.

— Коньяк? — предположила я, прокручивая в голове все свои косяки от самого рождения.

— Откуда в доме моей дочери коньяк? — строго спросил папа.

— Ниоткуда, — тут же открестилась я и с широченной улыбкой предложила, — но если нужно — я сбегаю.

— Марьяна! — гаркнул было папа, но тут же смягчился. — Давай чай.

Я выдохнула, понимая, что если родитель решил сесть за стол переговоров, то все не так плохо, как показалось в самом начале.

Потирая лицо и старательно сдерживая зевоту, я прошла в кухню, щелкнула кнопкой чайника, наблюдая, как отец устраивается за столом.

— Я слушаю, — приподняв бровь, сообщил папа.

Я заерзала под внимательным взглядом карих глаз, но выдавать стратегически важную информацию не торопилась.

— Марьяна, — напомнил о себе родитель, заметив, что я слегка зависла.

— Ну… Погода сегодня хорошая, да, пап?

— Марья, я хочу знать, что у вас за клиенты такие, если вас СОБР приезжает арестовывать, — не выдержал папа.

— Аааа… Ну… Депутат там был. И владелец…

— То есть моя дочь пляшет перед депутатами?! — сузив глаза, прошипел папа.

— Это единичный случай! — тут же возразила я. — Обычно твоя дочь пляшет перед детьми и их родителями под бдительной охраной твоего сына.

— Я уже смирился, что мой сын — боксер, — вздохнул папа, который лелеял мечту сделать из Макса военного, но потерпел сокрушительное фиаско, так как строжайшей дисциплины Максу и дома хватало.

— Пап, не нервничай, ладно? Давай я пообещаю, что мы больше к ним не поедем, и мирно попьем чай?

— Что с твоими уроками вождения? — немного смягчившись, полюбопытствовал родитель.