Но я поверила.

Т. рассказала ещё несколько историй, и спросила меня о моих мыслях идеях и планах на эту жизнь.

И вот эту часть разговора мне не забыть никогда.

На тот момент, я уже чётко понимала, что я хочу посвятить свою жизнь написанию книг. И хотя тогда я вообще не представляла как это вообще в моей жизни возможно, к моменту нашего с Т. разговора, у меня на сердце уже было обещание Богу о том, что я напишу эту книгу.

Когда я вернулась из Израиля, я настолько была впечатлена увиденным и услышанным, что попросила Бога явить мне чудо, исцелить меня, и пообещала, что обязательно об этом напишу.

И в разговоре с Т. речь коснулась и этого обещания.

Есть в жизни вещи, которые сложно описать словами – их нужно прочувствовать сердцем и душою.

Там, на кухне творилось что-то невероятное: я рассказывала о своём обещании и ревела белугой, даже сама не понимая почему.

Видно уже тогда я понимала всю важность происходящего и большую возложенную на себя ответственность.

Помню Т. поддержку. Помню её за меня молитву.

Такие моменты сохраняются в памяти и согревают сердце сквозь годы.

Потом мы ещё несколько раз встречались с девочками, но именно в то же время имели место быть и ещё некоторые события.

Как раз в то же время я познакомилась со своей соседкой и пригласила её в гости. Мы попили чаю, поболтали, и договорились обязательно встретиться ещё всем вместе и с её супругом тоже.

Мы подружились с ребятами.

И однажды в разговоре они сказали: «мы видим, что ты тоже ищешь ответы на свои вопросы, и мы знаем, что ответы можно найти в Библии».

Я удивилась, ведь на самом деле я искала ответы на свои вопросы, но не знала кому их задать. Я видела церковь, в которую ходила моя подруга, уже была знакома с девчонками, но было ощущение, что это всё не моё. Мне всё нравилось, всё было интересно, но мне не хотелось приобщиться к той вере, потому что я чувствовала внутреннее сопротивление: я не понимала почему я родилась и меня крестили при рождении христианкой, и зачем мне менять то, что мне дано с детства на что-то другое, не сильно отличающееся.

В свою церковь мне ходить было не интересно, потому что там я тоже не чувствовала себя уютно в силу совершенно разных обстоятельств.

Для меня важно понимать то, что я делаю. Но на мои вопросы в нашей православной церкви мне не отвечали (если совсем честно – я и сама особенно и не жаждала что-то спрашивать), более того, у меня остались воспоминания, которые скорее отталкивали.

Например, когда мы крестили моего племянника, помню, как батюшка сказал одеть деток, а поскольку мне тогда было только 18, особого опыта обращения с малышами у меня не было. Поэтому я растерялась и замешкалась.

В это время ко мне подошла бабка (видимо находящаяся при церкви, потому как во время крестин не припомню там больше других прихожан, к тому же помещение для крестин было отдельно стоящим) и сурово так высказала мне, что я слишком долго вожусь.

Обида на ту бабку и на церковь в целом жила со мной многие годы.

Это сейчас я понимаю, что мы все люди, и все мы не совершенны. И уж точно не нужно проецировать впечатления от негативного взаимодействия с одним человеком на всю организацию в целом.

Тогда же мои ожидания от церкви и людей, там находящихся, были совершенно иные, что само по себе не хорошо, поскольку ожидания слишком часто имеют свойство не оправдываться.

Произошедшее тогда, меня отвернуло от церкви и мой интерес к церкви угас. Но интересно, что на мою веру это совершенно никак не повлияло. Как у меня было внутреннее убеждение, что Бог есть, и что Он всегда со мною рядом, так оно со мной и осталось. Я потеряла интерес именно к церкви как организации в целом.