– «Ты мне нравишься…» – словно читая, произнёс Макаров, проведя по моему плечу указательным пальцем. – «Классные сиськи…» … эмм… Витя… а ты…

– Бл@ть! Как же меня зае*ало всё это!!! Где ты была, идиотка?!

– Пошёл ты! Где была – там меня любят!

– … это мы уже поняли, – тихо фыркнул Русик, маскируя рвущийся из груди смех громким кашлем.

Со стороны «брата» послышался зубной скрежет.

– Ещё пойду!!!!

– Х*ёв, как дров, тебе!!! Быстро встала!!! Парни, на сегодня всё!

– Вить, ты…

– Отвали! Не вмешивайся. Я её опекун!

Перед глазами плясали круги. Туман толком не давал разглядеть окружающую обстановку, участников моего «падения» и «морального разложения», как на следующее утро «отпевал» мой, прости Господи, «батюшка», но слушать это всё сейчас было, действительно, интересно.

Доставка домой оказалась не из приятных моментов. Меня так трясло в дороге, что тошнота подкатывала к горлу, спазмами урча в животе. Я даже успела порадоваться потере воспоминаний, испытывая повторно те ощущения, пока мою бренную оболочку не поставили под ледяные струи душа, заставляя взвизгнуть от ужаса и холода.

– Значит, хочешь, чтобы «тебя трахнули»?! – Злобно прорычал Зарецкий, а я недоумённо нахмурилась, не понимая, что за бред несёт пышущий яростью Витя. – «Киска…», значит, «…сладкая»?!!

Вытащили меня из душевой так же быстро, как впихнули.

Сознание немного прояснилось.

Кинув на себя взгляд в зеркало, удивлённо моргнула.

На моём теле: лбу, плечах, груди, животе, ногах – везде, кожа была испещрена маленькими знаками или надписями, оставленными чёрным маркером.

Кто это сделал, я не помнила даже сейчас, но то, что маркер очень долго сходит, смогла убедиться всю неделю, которую пришлось просидеть дома… наказанной.

Долго смотреть на себя мне никто не позволил, схватив за руку и уволакивая прямо в родную комнату.

Казалось, я только и успела, что моргнуть, а уже лежала под телом почему-то раздетого Вити, извиваясь в агонии желания, горя от его толчков и рыка.

– Ты у меня ни с кем не будешь даже встречаться, пока я твой опекун!!! ПОНЯЛА?! – Шипел «брат», своими угрозами возбуждая сильнее ласковых глупых прозвищ.

Я задохнулась от возмущения, пока другая «Я» кричала от оргазма, впервые испытывая сквирт, выгибаясь навстречу мощным ударам мужских бёдер, не убирая руки от рельефного торса любимого.

«Почему я этого не помню?!?! Почему, когда я пришла в себя на следующее утро, Витя сделал вид, что обижен, забыв упомянуть такую незначительную деталь, как…?! Вот ГАД!»

Сон поблёк, но возбуждение никуда не пропало! Напряжение, приближение скорой разрядки, чувство чужой руки между бёдер…

Стиснув челюсти, застыла, ругая себя последними словами:

«Дура! Как можно было забыть закрыться?!»

– Принцесса, – сонно прошептал Зарецкий прямо на ухо, заставляя сжаться мои внутренности от одного звука родного, до боли любимого голоса. – Лера…

Положа руку на сердце, несмотря на сложность наших отношений, в основе которых были мои постоянные унижения, глупая наивность и вечные признания, пусть и сделанные в прошлом, хотела получить долгожданный оргазм, притворившись спящей… НО!

Рука никоим разом не шевелилась, как это бывает в моменты прелюдий… если вы понимаете, о чём я!

«Опять обломал», – закусив губу от досады, сдержалась от разочарованного стона и открыла глаза.

Он спал!!!

Сильное мускулистое тело, как и прошлым вечером облачённое лишь в пижамные штаны, лежало полубоком, развёрнутое ко мне, полностью расслабленное.

Зарывшись носом в мои разметавшиеся по подушке длинные осветлённые пряди, Витя двумя руками ухватился за меня, прижимая, будто я могу сбежать или внезапно испариться, причём, без зазрения совести, левую «клешню» Зарецкий запустил в интимную зону бикини.