– Документы – это хорошо. Мне же её нужно как-то оформить. Ты не переживай, если будет что-то срочное, я позвоню. Надеюсь, всё обойдётся. Держись, дружище, – Слава похлопал по плечу.

– Спасибо. Завтра перед работой загляну. Мне к восьми часам на приём, – Фёдоров ещё раз посмотрел на жену и пошёл на выход.

– Славка, у меня температура под сорок, я с постели встать не могу, – сказал коллега и сильно закашлялся.

Кондратьев сразу уловил – это не притворство, было впечатление, что сейчас каким-то магическим образом до него долетят слюни изо рта приятеля.

– Где ты так простудиться умудрился, Юр?

– Хрен знает. Пью порошки от простуды. Эти… как его… флю. Кха. Не очень помогает. Кха.

– Нашёл чем себя лечить. Сейчас Пашке Фёдорову позвоню, он посмотрит тебя и выпишет адекватное лечение. Вы же недалеко друг от друга живёте. Кстати, у него жена в аварию попала. Лежит в коме, я её принимал, – обеспокоенно сказал Вячеслав.

– Блин, не повезло. Буду благодарен, если он придёт, а то что-то совсем хреново, – произносит друг и снова начинает кашлять.

– Выздоравливай, Юра. Я за тебя ночь отдежурю. Иваныч завтра пораньше отпустит. Плановых операций у меня всё равно нет. Надеюсь, хоть ночь будет спокойная. День был просто убойный сегодня. Гололёд, чтоб его.

Кондратьев отключился и подумал, что бабушка утром словно накаркала. День действительно оказался авральный, ещё Лену привезли, теперь вот Юрка заболел и придётся за него ночь работать.

Слава встал с кресла и подошёл к окну. На улице стремительно темнело, только фонарь, стоящий недалеко от окна, отвоевал себе территорию, подкрашивая сугроб желтоватым цветом.

«Крылатые качели», – раздалось из кармана медицинского костюма, куда он положил телефон. Когда-то он записал, как поют его дети, и поставил вместо рингтона. Оказалось, звонил Павел.

– Как Лена, Слав? – сразу спросил друг.

– Стабильно и это уже хорошо.

– Больше никто о ней не спрашивал?

– Нет. По поводу водителя такси родственники прибегали. Вроде как жена и родители, так я слышал. Леной никто не интересуется. Возможно, её любовник уже улетел, может же быть такое? Ты вообще знаешь, кто он? – Слава зачем-то провёл пальцем по стеклу.

– Звонил Алисе сегодня. Какой-то богатый хлыщ, но имени она не назвала. Сказала, что вроде как они с Леной должны были уехать из города раньше, но вчера она их видела у гостиницы в центре города. Возможно, что-то пошло не так и они остались, – сказал Павел недовольно.

– Дружище, ты сейчас дома?

– Да, собрался чай пить.

– Сходи к Юрке Рогову, он живёт на Моховой улице. Дом пятнадцать. Квартира пятьдесят. Заболел, говорит, температура под сорок. Я сегодня за него дежурить останусь, так что завтра утром жду тебя.

– Сейчас сбегаю. Это в пяти минутах от меня. Завтра появлюсь. До встречи, – друг отключился.

Вячеслав вздохнул, Лена натворила нехороших дел, но друг не перестал о ней переживать. Если любишь человека, а он тебе изменяет, то приходит дикая злость и непонимание. И всё же когда что-то случается, любовь просыпается где-то в глубине сердца, и душа начинает тревожиться за любимого человека.

Кондратьев знал, что Паша ни разу не посмотрел на другую девушку с вожделением, он обожал Лену и дочку. Жена в последнее время вытворяла чёрте-что, но он многое ей спускал с рук, из-за чего за глаза его прозвали святошей. И всё же Фёдоров не был тряпкой, мог и накричать, если нужно, настоять на своём мнении. Что будет теперь неизвестно. Есть вероятность, что появиться Ленкин любовник.

***

Паша прибрался дома, закинул бельё в стиральную машину, потом погладил дочкины вещи и развесил. Пришлось заниматься хозяйством самому, но он и раньше чаще всего сам всё делал.