– А я не хочу! – Блэр зашипел: маленькие пальчики стопы легли на жутко болезненную точку.

– Хорошо! Хорошо!!! На меня, на лицо мое смотри!!! Ладно?! – Сунери снова выпрямилась и чуть отодвинулась назад, выпрямляя свою ногу. – Ну?!

Кристиан поднял взгляд на сдержанное, уверенное, волевое лицо. Как в ней это уживается: и невинность, и потерянность, и слабость, граничащая с болезненностью, и такая ошеломительная уверенность в себе?

– Хорошо… – одними губами прошептал он, скользнув взглядом с больших лихорадочно блестящих глаз к высоким скулам, приоткрытым губам, замершей на них случайной пряди каштановых волос, – смотрю…

– Поехали! – Сунери свела брови и, крепче ухватив безвольную кисть, чуть вращая ее кнутри, с какой-то неведомо откуда взявшейся силой потянула руку актера на себя, попутно издавая совершенно невообразимый рыко-стон сквозь сжатые зубы.

Блэр стиснул зубы и протяжно зарычал. Послышался тихий, неестественный звук, после которого пелена звезд и молний перед глазами мужчины потихоньку начала рассеиваться.

Дверь в павильон приоткрылась, и туда заглянул отработавший уже второй помощник звукорежиссера. Не разобравшись в ситуации, он задал невольно повисший в мозгах у многих из присутствовавших вопрос:

– А мы что, снова постельную сцену снимаем?! Кого он там опять… – пройдя ближе к площадке, мужчина осекся.

– На этот раз не он, – шмыгнув носом, задумчиво произнес Кристофер, – а, похоже, его…

– Все… Кристиан? – врач осторожно убрала свою ногу и, склонившись к актеру, снова ощупала сустав. – Все… – она повернулась к нему, не сводящему с нее странного взгляда. – Ау, прием! – но полуприсевший мужчина только внимательно смотрел на нее, чуть склонив голову направо, едва заметно прищурив один глаз. – Кристиан? – девушка коснулась тылом ладони его скулы. – Эй… Приве-е-ет…

– Здравствуй… – задумчиво ответил, наконец, Блэр, зелеными глазами скользнув по замершим меж изогнутых бровей девушки бисеринкам пота, выступившему на ее скулах лихорадочному румянцу, – был неправ, – мотнув головой, грубо сбрасывая чужую ладонь, сказал он и тихо, аккуратно, опираясь на здоровую руку, сел окончательно, отвел темный взгляд, – прости меня. И за вчерашнее тоже…

– А что все-таки было в красненькой пилюльке?.. – Грант с интересом, но не без опаски рассматривал сосредоточенное лицо друга. – Мне б мешочек таких, чтоб на досъемку хватило… Немного… Тысячи полторы…

Сунери приподняла брови, словно очнувшись, подскочила на ноги, стала вертеться вокруг себя, выискивая туфли. Ухватив одну, она в какой-то странной панике стала озираться в поисках второй.

– Держи… – вздрогнув от мягкого голоса, уставилась сверху вниз на Кристиана, протягивающего ей левую туфельку.

– Хорошо – не хрустальная… – холодея от подкатившегося запоздалого ужаса, пробормотала врач и, незамедлительно нацепив обувь, заторопилась с площадки, – вслух сказала?! Кошмар какой-то, Господи… – уложив ладонь на щеку, несчастная на секунду застыла.

– Тоже об этом подумал… – Кристиан улыбнулся и неловко поднялся на ноги, зашипев от боли при попытке двинуть рукой.

– Забыла-забыла!!! – почти унесшая с площадки ноги Сунери хлопнула себя по лбу и снова подбежала к Блэру. – Сейчас… Прости! Я не в себе немного…

Она снова полезла в сумку, достала оттуда широкий бинт. Жестом показав актеру, как держать руку, принялась накладывать замысловатую повязку.

– Ножи, наркотики, бинты… – задумчиво протянул мужчина, – что там у тебя еще есть?

– Скальпель, зажим, нитки, два жгута, гемостатическая губка, трахеостомический набор… – бормотала девушка, обходя Кристиана со спины, тонкими пальцами перебирая широкий бинт, аккуратно накладывая тур за туром, – и водичка с помадой.