В ожидании приключений время остановило свой бег. Однообразная работа утомляла, а наивные и глупые вопросы Матиаро о Земле раздражали. Я едва сдержался, чтобы не предложить Айрис плюнуть на эту отработку и на всё прочее и отправиться за острыми впечатлениями. Меня остановило присущее мне чувство ответственности, которое чуть не покинуло меня в чужих условиях. Если бы я не сдержался, Айрис без всякого сожаления бросила бы работу, начихав на социальный рейтинг.

Хеленга, словно почувствовав наше настроение, сделала вид, что ей надо работать рядом с нами.

– Готова поспорить на сто баллов, что Хеленга трётся рядом с нами из-за тебя, – шепнула мне на ухо Айрис.

– Я думал, она поняла, что мы хотим сбежать.

– Ей-то что с того, если мы сбежим? Оштрафуют только нас. Она запала на отличие, выделяющее тебя из типичных мужчин станции.

Я украдкой посмотрел на начальницу, ловко манипулирующую садовым инструментом.

– Несмотря на нашу разницу в возрасте, она ещё ого-го тётка. Если бы дело было на Земле, я бы уже давно голову потерял, – признался я.

– Голову теряют, когда пытаются перемножить в уме многозначные числа без помощи имплантатов, а тут теряют совсем другое. – Айрис снова щёлкнула секатором передо мной. – Будешь мечтать об этом, вернёшься на Землю частями.

– Наверняка там будет чего-то не хватать.

– Наверняка.

Айрис, несмотря на шутливый тон, ревновала меня серьёзно. На Земле такого почти не случалось, потому что там она чувствовала своё превосходство над земными девушками. На станции почти все женщины на мой земной взгляд выглядели превосходно. Внешность перестала быть основным фактором первоначального интереса. Моя космическая подруга уже не чувствовала себя избранной, к тому же её низкий социальный статус, эквивалент земного материального успеха, подсознательно служил элементом неуверенности.

Несмотря на это, Айрис оставалась сама собой: весёлой, дерзкой, беззаботной и охочей до всего будоражащего кровь. И мне, в принципе, совсем не хотелось видеть на её месте другую девушку. Почти все станционные красавицы, с которыми я успел пообщаться, казались слишком плоскими и неинтересными. Их внешность быстро примелькалась, и я уже не открывал рот, зависнув перед идеальной внешностью какой-нибудь девицы с перетряхнутыми генами.

Хеленга обнаглела настолько, что начала стричь усы с одного с нами дерева. При взгляде на неё мне пришла интересная идея.

– Моя Айрис, – намеренно произнёс я, – научилась на Земле искусно плести косы. К вашей бесподобной внешности и роскошным волосам очень подошла бы французская коса.

Айрис уставилась на меня прожигающим взглядом. Я моргнул ей обоими глазами, чтобы она не влезала.

– А что это за коса? – Хеленга заинтересовалась.

– Эм, волосы собираются в колосок от самой чёлки, – стараясь казаться вежливой, произнесла Айрис. – У нас так никто не заплетает, но на Земле женщины часто делают французскую косу. Если хотите, могла бы вам смоделировать, как она будет на вас выглядеть.

– А что вам, Гордей, так далась моя причёска? – поинтересовалась Хеленга.

– Я просто представил вас с ней и понял, что вы будете неотразимы. Вы и сами сможете убедиться в этом.

– Сколько времени на неё надо? – спросила начальница у Айрис.

– Ну, минут тридцать, – неуверенно предположила моя подруга.

Хеленга посмотрела в глубь себя, как это делали все жители станции, когда пытались разглядеть информацию на собственном экране нейроинтерфейса.

– Перенесу обеденный перерыв для вас на час раньше. Заинтриговали вы меня, Гордей. – Она произнесла моё имя тоном, не оставляющим сомнений в симпатии.