– Так и есть, – я открыл багажник и полез в органайзер. – Мне нравится здесь.

– А где ты был, кроме этой планеты?

– Я? Нигде. – Кажется, ей нравилось ставить меня в неловкое положение. – Не обязательно сравнивать, чтобы понять, что там, где ты есть, хорошо.

Я подал ей пару чёрных резиновых шлёпанцев, купленных у китайцев. Айрис брезгливо взяла их в руки.

– Шедевр минимализма, чёрный башмак. – Она бросила их себе под ноги, словно боялась, что с них переползёт какая-нибудь зараза, и аккуратно поддела ножкой.

Неказистая обувь, на пять размеров больше её стопы, очень контрастировала с нарядным платьицем и внешностью девушки. Айрис сделала несколько неуверенных шагов, шаркая по асфальту слишком свободными шлёпанцами.

– Другое дело, совсем не жжёт. – Она обернулась ко мне и нетерпеливо произнесла: – Идём уже.

Девушку совсем не напрягало то, как она выглядела. Она полностью игнорировала взгляды людей, замечающих невероятный контраст между её внешностью и уродливыми шлёпанцами за сотню рублей. Мы вошли в прохладные галереи торгового центра и первым делом направились в туалет.

– Сама там разберёшься, что к чему. – Я постеснялся заходить вместе с ней, чтобы объяснить, как работают земные туалеты.

– Если там дыра в полу, то я догадаюсь, что с ней делать.

Она ушла и вернулась через несколько минут. Её лицо выражало умиротворение.

– Гораздо лучше, чем я себе представляла. Особенно удобно придумано, что можно складывать руки на бачок для воды, но приходится пялиться в стену.

Айрис шаркала шлёпанцами всё увереннее, и при этом с любопытством вертела головой, рассматривая яркие витрины магазинов.

– Красиво, – призналась она мне, спустя десять минут бесцельного разглядывания.

– У вас такого нет?

– Нет. У нас вообще нет такого понятия, как магазин.

– А как же вы одеваетесь?

– Обыкновенно. У нас в доме есть такое место, типа принтера для тела. Зашёл в него голышом, а он по тебе скроил одежду, тютелька в тютельку, не то что этот кусок ткани на мне.

– Оно тебе идёт.

– Не уверена. На меня все так смотрят, будто у меня на лбу написано, что я другая.

– Ты другая, потому что не стараешься показаться лучше, чем ты есть, в отличие от большинства тех, кто здесь находится. Женщины это замечают.

– А мужики чего тогда лупятся?

– Ты очень красивая, даже в этих шлёпанцах.

– Гордей, мне не нравятся люди, которые делают мне комплименты в надежде получить расположение. Возьми в руки себя и свои гормоны. Я уважаю сильных.

– Я не делал тебе комплимент.

– Вот и не делай.

Меня коробила её бесцеремонность. Конечно, опыта общения с женским полом у меня было маловато, а с жителями другой планеты или космической станции так и подавно. Но это не оправдывало её хамства. Нельзя же прямо с первых часов знакомства вести себя так, будто я отношусь к какому-то ущербному виду людей.

Мы подошли к витрине того самого магазина, в котором я купил ей платье. Айрис тут же заметила сходство между тем, что надето на ней, и тем, что на пластиковом манекене.

– Это безглазое бесполое существо очень похоже на домашнего помощника. Четвёртый закон робототехники: робота всегда можно отличить от человека.

– Не слышал о таком.

– Тебе повезло, Гордей, со мной ты будешь знать столько, сколько не знает никто из землян. Если, конечно, не надоешь мне своим занудством.

Вот тут я не был уверен. Я обожал занудствовать, считая эту черту проявлением перфекционизма, к которому был склонен.

Моя карточка опустела, но за тот миг триумфа, который я пережил, потраченных денег было не жалко. Продавщицы, у которых я покупал платье, увидев Айрис, уронили челюсти на пол. Космическая знакомая, увидев их реакцию, подыграла мне, выставив себя любовницей, капризной дурочкой. Чувство стиля приходило к ней по мере примерок. Продавщицы замучились носить одежду в примерочную. Я же насмотрелся на прекрасное тело Айрис, переодевающейся на моих глазах без всякого стеснения.