Отец вообще не отличался гостеприимством, считая, что любые манеры, следствие фальшивой сущности натуры. Любой гость, в его представлении, должен был чувствовать себя как дома, но не забывать, что в гостях, и обходится тем, что предложат хозяева. Я кивнул Трою и Киане.

            - Сегодня у нас с вами будет уникальный опыт совместного сна. Апанасий с Камилой лягут в гостиной на диване. Сами понимаете, наш здоровяк кратен двум и портит все знаменатели.

            - Мне все равно где спать. Гастрономические оргазмы лишили меня последних сил. Я сейчас упаду на пол и отрублюсь. – Киана прикрыла глаза и оперлась спиной о стену. – Боже, когда мои мышцы привыкнут к этой гравитации.

            Мать кинула на матрац свежую простынь и тонкое одеяло. В обе стороны вместо подушек кинула старые пальто, скрученные в рулон, вместо подушек.

            - Спокойной ночи, ребята. – Пожелала она нам.

            - Спасибо. Спокойной ночи, мам. – Поблагодарил я ее.

            - Спокойной ночи, мама. – Неожиданно произнесла Айрис.

            Ее решение, назвать мою мать мамой смутило не только мою родительницу, но и меня. Прежде, мы никогда не обсуждали эту тему. Но, похоже, мать восприняла поступок Айрис положительно. Подошла к ней и похлопала по пояснице, затем легонько прижала к себе.

            - Спокойной ночи, дочка.

            Я впервые увидел, как краска ярким румянцем заиграла на щеках Айрис. Она была смущена и растрогана. Думаю, подобные проявления родительской любви были ей незнакомы. Мы легли Валетом, как и советовал отец. Я обнял ноги Айрис и уснул.

            Ночь пролетела незаметно. Утро началось в переклички петухов, пытающихся перекукарекать друг друга. Затем начали мычать коровы под окном, выгоняемые в стадо. Проехал трактор, от которого зазвенела посуда на полках. Сон перебился окончательно. Я тихо поднялся и вышел на двор. Мать шла с ведром, полным парного молока в летнюю кухню.       

            - Гордей, идем со мной, поможешь. – Попросила она.

            Я пошел за матерью.

            - Собери сепаратор. – Она кивнула на сохнущие на полотенце запчасти. – Помнишь еще как?

            - Руки должны помнить.

            Я начал собирать его и собрал.

            - Готово. – Радостно кивнул на устройство, разделяющее молоко по фракциям.

            - Молодец. – Она проверила температуру подогревающегося молока пальцем, сняла ведро и стала наливать в чашу сепаратора. – Гордей, прекращайте уже куролесить.

            - Ты о чем это, мам? – Прикинулся я.

            - Почему ты пропал, ничего не сказав нам с отцом? Разве так делают? Я понимаю, любовь, она иностранка и вам захотелось уехать за границу, но нас можно было поставить в известность. Твой телефон не отвечал.

            - Прости. – Я обнял мать за плечи. – Если бы мог вас предупредить, я бы так и сделал.

            - Это все из-за той истории?

            - Да. – Соврал я, чтобы не плодить вранья еще больше. – Но теперь все в прошлом. Мы будем жить с Айрис в городе, возможно, растить детей и приезжать с ними в гости.

            - Что значит, возможно? – матери не понравилась такая формулировка.

            - Мне кажется, она беременна, только срок очень маленький.

            - Дай бог, будет ребенок, и сами начнете думать, как взрослые.

            - Надеюсь. – Я добродушно усмехнулся. – Как она тебе?

            - Красивая, добрая, правда, такое чувство, будто воспитывалась она в детдоме, что-то сиротское есть в ее поведении.

            - Нет, точно не в детдоме. Я видел ее мать, но она типа подружка ее, а не мать. Отца нет.