Перед выходом мне захотелось разобраться с развлекательной частью обстановки, которая наверняка здесь была, только я не мог ее признать. Хотелось посмотреть что-нибудь из местных способов развлечения публики, хотя я заранее готовился к тому, что это будет скучно и патологически правильно. Что-нибудь из жизни людей с нереальным социальным рейтингом, которые добились всего сами и еще кучу народа подбили жить по заветам системы.

Помучавшись пару минут бешеным вращением зрачков ради попадания в значки, которые могли оказаться нужными, пришлось сдаться. Я понял, что моя память с кем-то мне изменяет. Надо было заново пересматривать занудную инструкцию для нейроинтерфейса, а мне этого совсем не хотелось.

– Тетка в моей голове, подскажи пожалуйста, как мне посмотреть какую-нибудь веселую передачу про жизнь на Вашей станции?

– Доброе утро, Гордей. Если Вам удобнее пользоваться голосовыми командами, Вы можете для удобства дать мне имя. Например: Тетка в Моей Голове. После обращения я буду автоматически ждать команды.

– Ух, ты, простите, нет, такое имя Вам не идет. Давайте, я буду звать Вас Тамарой Львовной.

– Прекрасное имя. Я согласна. Кстати, вы не против интерфейса с женским голосом?

– Конечно же, нет, хотя у Тамары Львовны был еще тот бас.

– Прекрасно. Мне очень приятно, что Вы меня сравниваете с реальным человеком.

– Да пожалуйста, не жалко. Ее голос многие годы сидел в моей голове.

– Итак, Гордей, какую функцию нейроинтрефейса Тамары Львовны вы желаете использовать?

– Давайте упростим обращение, просто, какую часть Тамары Львовны вы хотите использовать, – я гоготнул, представив себе начальницу склада по частям.

– Я согласна. Итак…

– У вас есть какие-нибудь развлекательные передачи или короткие скетчи, которые я мог бы посмотреть перед тем, как пойти на медицинское обследование?

– Если я правильно понимаю слово передачи, то Вы желаете поучаствовать в какой-нибудь дискуссии на развлекательную тему?

– Нет, только не участвовать, достаточно созерцать со стороны, – с моей-то интравертностью только в публичных обсуждениях и участвовать.

– Я поняла, Вы хотите быть зрителем.

– Именно так.

– У меня есть для Вас представление про приключения гражданина станции Айзека попавшего на сломанном судне в пояс астероидов, в котором жили космические пираты. Вам интересно?

– Валяй. С чего-то надо начинать. Куда смотреть?

– Никуда. Просто займите удобное положение, чтобы случайное не упасть. В первый раз я бы рекомендовала Вам лечь.

– Меня ждет такое головокружительное погружение? – я последовал совету и лег на выступившую из стены кровать.

– Очень правильное сравнение. Я запомню его.

– И всё-таки…

 Я хотел спросить про экран, на котором появится картинка, но вдруг произошло то, к чему я не был готов. Моя комната исчезла, а я оказался внутри какого-то аппарата с небольшой стеклянной кабиной, за которой виднелся черный космос с мириадами звезд и светящимися газовыми туманностями. Я уже не лежал, а сидел на втором кресле. Передо мной в первом кресле сидел с отросшей курчавой шевелюрой какой-то мужик, прилично ругался и стучал по моргающей лампочками приборной панели.

– Чертово корыто! Опять разгумяне надурили меня, подсунув развалюху. Вернусь, перестреляю всех! – мужик в сердцах стукнул по панели, которая издала щелчок, пустила сноп искр и потухла. – О, боже, я потерял управление.

Погружение оказалось на самом деле головокружительным. Я на самом деле ощущал себя в том месте, которое видел. Мой нос учуял запах горелой проводки, разъедающей нос. Я вытянул руку вперед, чтобы узнать, как она выглядит, но не увидел ее и решил, что в этом представлении являюсь сторонним наблюдателем, способным ощущать всеми органами чувств, но не влиять.