Возвращаюсь к себе, окрыленный удачными переговорами со старостой. Никуда от меня Ольга не денется, повыделывается для фасона и согласится как миленькая. От таких шикарных предложений умные люди не отказываются. Теперь нужно переговорить с Левой и Димоном, их кандидатуры я тоже буду отстаивать перед Аджубеем и Ивановым. А вот с Юлей спешить не стоит, подумаю еще немного. Все-таки она ну очень… своеобразная девушка, и постоянно тратить рабочее время на ненужные споры с этой строптивицей меня как-то не прельщает.

У лифта меня перехватывает знакомый однокурсник:

– Русин, ты? Извини, без бороды сразу не узнал. Тебе на вахту звонили, тетя Даша просила передать.

– Спасибо, сейчас подойду.

И кому это я понадобился? Вроде о моем возвращении в Москву никто еще не знает. Иванов? Мезенцев? А может, Москвин по мне уже соскучился, рвется «пошептаться»? Не хотелось бы пока с ним встречаться…

Но все оказывается гораздо интереснее – на вахте меня ждет домашний номер некого Жени и просьба ему перезвонить. Знакомых с таким именем у меня немного, а из имеющих московский домашний адрес и вовсе один – Евтушенко. Похоже, вернулся в Москву и жаждет пообщаться.

– Старик, ты куда исчез?! – кричит он в трубку, едва услышав мой голос. – Мы же договорились встретиться у нас на следующий день?

– Ну прости, Жень, возникли срочные дела в Москве.

– Настолько срочные, что на день нельзя задержаться? – В голосе Жени слышится легкая обида.

– Поверь, настолько. Но что нам мешает встретиться в Москве?

– А ты готов?

– Как пионер – всегда готов!

– Лады. Записывай адрес, встречаемся там через два часа, нагрянем в самый разгар веселья.

Мои попытки узнать, к кому в гости мы идем, успехом не увенчались. На все вопросы у Евтушенко один ответ: «Увидишь…» Ладно, вот заодно и проверим, как работает на публике мой новый «черный образ». Джинсы плюс водолазка.

Нужный мне дом я обнаруживаю, едва выйдя со станции «Кутузовская». Он вполне обычный, сталинский, из типичного бежевого кирпича. Но главное его украшение – «античная» трехэтажная надстройка угловой части с высокой колоннадой, поддерживающей плоскую крышу с затейливыми башенками. Огромная широкая лоджия, опоясывающая надстройку, смотрит и на Кутузовский проспект, и на Киевскую улицу, окна и двери, выходящие на нее, венчают классические портики. Короче, сталинский ампир во всей красе. С лоджии на улицу доносится громкая музыка и женский смех. Судя по описанию Евтушенко, мне именно туда.

Захожу в арку, нахожу нужный подъезд, лифт доставляет меня на десятый этаж. Последний лестничный пролет преодолеваю уже пешком и сквозь распахнутые на лоджию двери вижу танцующие пары. Звонить в дверной звонок, кажется, бесполезно, его все равно никто не услышит, так что с лестничной площадки сразу выхожу на лоджию. Протискиваюсь среди танцующих, пытаясь отыскать Женю. Публика здесь собралась приличная, если судить по одежде. Почти все мужчины в костюмах и галстуках, на женщинах модные платья и туфли. Многие курят, стоя у парапета, у большинства в руках бокалы с вином. И все о чем-то оживленно спорят. Обычная интеллигентская тусовка.

– Ты хто?… – пытается преградить мне путь какой-то сильно подвыпивший товарищ в белой рубашке со сбившимся набок галстуком-селедкой.

– Евтушенко не видел? – отвечаю я вопросом на вопрос.

– Женька?… Там! – машет он рукой в дальний угол лоджии, откуда доносятся взрывы женского смеха, и тут же теряет ко мне всякий интерес.

Ну мог бы и сам догадаться – где милые дамы, там и поэт. Или наоборот. Прохожу мимо открытой балконной двери и ярко освещенных окон, наконец вижу у колонны высокую фигуру в окружении женского цветника. Наш чаровник вдохновенно читает дамам стихи собственного сочинения, те с немым восторгом ему внимают. Женя в ударе и, как токующий тетерев, ничего вокруг себя не видит. Ни музыка, ни танцующие пары ему совершенно не мешают. И только сорвав очередные аплодисменты и восторги, он замечает меня, скромно стоящего совсем рядом.