На следующее Рождество мама снова разожгла во мне огонь надежды, но лишь для того, чтобы безжалостно его затоптать. Я попросила в подарок большую куклу, размером с настоящего ребенка, я видела такую в магазине, и стоила она совсем недорого. До этого у меня была только одна кукла, Сьюзи; я очень ее любила, купала, представляла, будто кормлю ее. Но когда я увидела эту новую большую куклу, я сразу в нее влюбилась.

В мои обязанности по дому входило стелить маме постель. Как-то раз, примерно за неделю до Рождества, я отодвинула ночной столик у ее кровати, чтобы получше подоткнуть простыню, и заметила коробку, очень похожую на упаковку так понравившейся мне куклы. Я знала, что не надо ее открывать, но все-таки открыла. Я ведь была всего-навсего маленькой любопытной девочкой, хоть и выполняла всю тяжелую работу по дому, так что попросту не устояла перед искушением. Я приподняла крышку коробки, и на меня глянуло фарфоровое личико с нарисованными волосами. Это сейчас у кукол волосы почти как настоящие, их можно трогать и расчесывать, а в послевоенные годы их просто рисовали красками. Эта кукла была прекрасна. Мне хотелось вынуть ее из коробки и прижать к себе. Открыть ей глазки и посмотреть, какого они цвета. Мне непременно хотелось, чтобы они были голубыми. Хотя какими бы они не были, я уже ее любила!

Я с нетерпением ждала Рождества. Моим сестрам куклы не нравились: Элен и Роузи уже считали себя большими, а Анна росла сорванцом и, вместо того чтобы, как все девочки, играть в куклы, все время пропадала на улице. На этот раз ошибки быть не могло. Эта кукла для меня!

Наконец долгожданный день наступил, мы все собрались в парадной комнате.

Мама достала большой сверток и протянула его Тому; он мгновенно сорвал упаковку. Под ней оказалась ярко раскрашенная гоночная машина. Том был в восторге, и я очень радовалась за него.

Потом папа принес из маминой комнаты коробку. Она была завернута в яркую подарочную бумагу, но я знала, что внутри фарфоровая кукла. Я даже привстала на цыпочки, готовая принять подарок, но мамины слова пригвоздили меня к стулу.

– Это наш главный подарок для тебя, – сказала она, обращаясь не ко мне, а к Анне. – Ну-ка посмотри, что это. Тебе понравится.

Мама взглянула на меня, наслаждаясь произведенным эффектом, глаза ее сузились, и она внимательно смотрела, как другая ее дочь, та, что не играла в куклы, та, что просила о чем-то другом, открывает подарок, о котором так мечтала я.

Анна взяла куклу и вежливо поблагодарила родителей за подарок. Я задержала дыхание. Может, есть еще один фарфоровый пупс, и сейчас его подарят мне. Хотя… Хотя, скорее всего, я ошиблась. Скорее всего, мне опять ничего не достанется.

Когда подарки закончились, а Анна, едва взглянув на новую куклу, уже забросила ее в угол, папа протянул мне маленький сверточек.

– Этот подарок тебе, Кэсси, – сказал он. – Я сам его сделал.

Я не хотела смотреть на маму, чтобы она не испортила мою радость. Я подбежала к папе и схватила сверток.

И тут мама начала кричать:

– Что еще за подарки для этой негодницы! Да еще и за моей спиной, без моего согласия! Кто тебе разрешил?!

Впервые в жизни я пропустила ее крики мимо ушей. Я аккуратно развернула обертку и увидела кукольную самодельную кроватку розового цвета для моей Сьюзи. Я когда-то просила о таком подарке в очередном письме Санта-Клаусу. Папа запомнил и решил смастерить кроватку. Он часами пропадал у себя в сарае, а несколько раз даже не впустил меня. Тогда я расстроилась, но теперь поняла, что он просто делал для меня подарок. Кроватка была чудесная, а папа оказался просто лучше всех. Когда я благодарила его, слезы текли у меня по щекам.