Симона же во главе движения “Морталисам жизнь!” выступала за экологичность общества, и за то, чтобы людей перестали разделять на годных и негодных.

С тех пор как Симона родилась, мир значительно изменился в лучшую сторону. Сейчас счастье каждого имморталиса стояло на первом месте. Человек мог не только выбирать удобный режим работы, но и тратить любое количество лет на изучение интересным ему профессиям. К примеру, сама Симона сменила уже три профессии, хотя все они были из смежных областей. Попав когда-то в программу “Бессмертие – детям”, она показала великолепные результаты в химии, после чего немало лет посвятила самосовершенствованию в этой области, достигнув звания доктора наук и даже сделав одно значительное открытие. Но по прошествии нескольких десятков лет оказалось, что даже любимое дело может надоесть. В какой-то момент Симона ощутила, что выполняет рутинную работу, для нее больше не было в этом вызова. В то время вовсю развивались робототехника, протезирование, роботостроение. Это была новая перспективная ниша для всех тех, кто хотел оказаться в эпицентре прогресса. А Симона хотела. Ее деятельная натура не позволяла ей надолго оставаться позади других.

Симона круто развернула жизнь, оставила работу, в которой была уважаемом именем, и начала обучение в новой сфере с нуля. Ей понадобилось не меньше двадцати лет, чтобы найти работу по душе. Симона решила изучать биопротезирование. Бессмертие, увы, не отменяло несчастных случаев и травм, а потому тема человека прекрасного, человека полноценного, жаждущего приносить пользу, встала достаточно остро. Следующие девяносто лет она посвятила себя этой сфере, но здесь ей не удалось добиться чего-то большего, нежели звания работник года. Симона чувствовала, что ответ на ее смысл жизни где-то рядом: стоит только протянуть руку, просто прямо сейчас она не видит его. Тогда же она впервые обратила внимание на разницу в жизнях смертных и бессмертных, и то что возможности разделены совсем в неравном количестве.

Именно эти мысли привели Симону к значительным изменениям в жизни. К тому, чтобы стать той самой Симоной, чьё имя теперь синоним прогресса и человеколюбия.

Симона уже спустилась со сцены и направилась к выходу, когда заметила Эдварда, писавшего что-то в телефоне. Симона подошла к нему и улыбнулась возлюбленному.

Эдвард был младше ее на добрую сотню лет: он был третьим поколением бессмертных, а это уже значительно различало их даже внешне. Современные хомо сапиенс имморталис воплощали в себе представление об идеальном человеке: привлекательное лицо, отличная фигура, а также острый ум и различные талант. Чем моложе был имморталис, тем более идеальным человеком он представал.

Симона же была одной из первых бессмертных: она была живым напоминанием того, что когда-то люди не были так идеальны. Ее нос был чуть длиннее, чем привычная норма, а глаза слишком глубоко посажены. Хотя внешность сейчас не играла уже никакой особенной роли, разве что по отдельным таким чертам можно было определить возраст собеседника.

Эдвард был таким же занятым, как и она сама. Сегодня у него была конференция, на которой они разбирали очередной проект по очистке самых глубоких впадин океана.

– Как прошла твоя конференция?

– Чудесно, просто чудесно, – воскликнул он, отрываясь от телефона и поворачиваясь к Симоне. – Как ты, все в порядке?

Симона кивнула и без особого интереса скользнула взглядом по экрану, однако фраза зацепила ее взгляд и она нахмурилась.

– Крысятники? Серьезно? – недовольно проговорила она. – Кто у вас использует такие уничижительные термины?