Пальто висело на вешалке, а я вновь умостилась на краешек кресла, стараясь держаться ровно и достойно. Если уж и падать в грязь лицом, то выглядеть надо при этом эффектно, я считаю.
- Какая у вас специализация, мисс Габруа?
- Некромантия.
Морис скептично усмехнулся и окинул меня презрительным взглядом.
- Ну и зачем мне нужен некромант в моей группе стажеров? Чем вы можете быть мне полезной? Я некромантами не занимаюсь. Не мой профиль.
Голос ироничный, ядовитый.
- Не могу знать, господин инквизитор. Полагаю, вам известно, что в тот или иной отдел направляет инквизиционная комиссия, от моего желания тут ничего не зависит, - ответила сухо, начиная раздражаться.
Я говорила правду. Я не выбирала отдел, комиссия сама, исходя из моих способностей, направляла туда, куда считала нужным. И если меня направили к этому Шморисону, то явно не просто так, верно? В любом случае, при зачислении я даже не могла никак повлиять на выбор группы стажёров.
- Да... От вашего желания тут действительно ничего не зависит, - задумчиво произнес Морис. - Зато от моего желания очень сильно зависит, захочу ли я вами заниматься... И насколько сильно захочу... И чем именно...
Он вдруг резко встряхнул головой и глянул на меня как-то зло. Голос его тоже переменился: стал холодным, жестким.
- Почему меня к тебе так тянет? - спросил он прямо, ни с того ни с сего перейдя на "ты".
Мои брови невольно поползли вверх. Я вот что должна на это ответить?
- Э... простите?..
- Невыносимо просто... Ненормально. Неестественно.
Я вздрогнула от неожиданности, когда Морис каким-то очень быстрым, плавным движением вскочил со своего места и через секунду навис надо мной, опершись руками о подлокотники кресла. В это самое кресло я вжалась спиной, тараща глаза на инквизитора и чувствуя, как стремительно пересыхает в горле.
Что-то у меня какое-то странное утро в первый день в Генеральном Штабе получается. Я, конечно, шла сюда с ожиданием бесконечного адреналина и увлекательных проблем, но я имела в виду другое!.. Говорила мне мама тщательнее формулировать свои желания...
- Чем от тебя пахнет? - спросил Морис, опасно нависнув надо мной.
- К-клубникой, - ответила, заикаясь. - Вы же сами заметили, что...
- Да дилмон с ней, с этой клубникой! - рыкнул Морис. - От тебя... от вас, дилмон вас разбери, исходит очень тонкий запах, буквально сводящий меня с ума. Что это?
- Может быть, вас настолько сильно вдохновляет клубника? - робко предположила я, судорожно соображая, что от меня хотят, и как мне сбежать. - Я, честное слово, обещаю, что сегодня же выкину этот гель для душа...
- Что вы сегодня ели? - оборвал меня Морис. - Пили? Отвечать! - гаркнул он так, что я аж подпрыгнула на месте.
- Чай? Обычный черный чай, честное слово! Тосты с авокадо и красной рыбой... Салат с рукколой и помидорами...
- Это все не то, - грубо отмел Морис, зло сверкая глазами.
Он склонился надо мной очень низко, принюхиваясь, как хищник. Сейчас он чрезвычайно напоминал черного кота, поймавшего маленькую мышку, которую уже изрядно трясло от нервов.
Его кончик носа оказался в опасной близости от моей шеи. А меня буквально придавило к месту мощной энергетикой, исходящей от мужчины.
- Фиалковый запах, - странным голосом выдавил из себя Морис. - Что это?
Я открыла рот, чтобы ответить, мол, понятия не имею, о чем, речь, но тут же захлопнула его, наконец, сообразив, о каком запахе меня допрашивают. И догадываясь, чем мне грозит честный ответ.
Смущенно потупилась и произнесла негромко:
- Да, кое-что действительно я использовала утром... одно зелье. Намешала его вчера сама... Но оно безобидное, честное слово, его многие используют!..