— Ритуля, где ты таких парней отхватила?

— Ритка, познакомь с мальчиками.

— Блин, Ритка, ни кожи, ни рожи, а туда же, богатенького папика нашла, что ли?

— Ну, ты, Блонди, и придумал! — засмеялся я. — Так уж и будут жужжать?

Мы вернулись обратно и подъехали прямо к общежитию. Зачем прятаться? От кого? В два часа ночи улица будто вымерла, только ветер шелестел осенней листвой.

Выложить цветами три слова оказалось несложно. Потом мы поднялись на крыльцо и посмотрели на дело своих рук. Получилось неплохо. Каждый, кто выйдет из здания, сразу увидит надпись.

Гордые своей работой, мы отправились по домам. Настроение было отличное.

Я приехал домой уже поздно. Макс подбросил меня до ворот и сразу смылся: он знал, что показываться на глаза моей маме не стоит. Ее ледяного взгляда и голоса с металлическими нотками боялись все мои друзья.

У нашей семьи торговая сеть магазинов «Стиль», которые уже расползлись по всей России. Эта фирма была создана еще дедушкой, но он уже отошел от дел. И неудивительно: только при маме скромный бутик на Садовой улице превратился в большой холдинг.

Мама говорила, что стиль — это понятие объемное, поэтому у нас продавалось все: от одежды и обуви известных брендов до отделочных гвоздей со шляпками самых невероятных форм, цветов и украшений.

Мама привыкла управлять огромной компанией твердой рукой. Так же она властвовала и в нашем доме. Ни отец, ни я не смели ей возразить. Я бунтовал: хитрил, изворачивался, а иногда и делал назло то, что маме не нравилось.

Отец же давно смирился. Он у меня художник. Когда мама особо наседала на него, он брал в руки мольберт и краски и сбегал от нее на природу. Рисовал свои картины, которыми мама потом украшала наши магазины. Все были счастливы.

Я пробежал по дорожкам сада и тихо открыл дверь. Прислушался. В доме стояла тишина. Естественно. В три часа ночи все спят. Я скинул обувь и на цыпочках стал красться к лестнице. Радуясь в душе, что удалось проскользнуть незамеченным, я распахнул дверь в свою комнату и сразу ослеп от яркого луча света, направленного на меня.

— Явился, значит, — услышал я голос мамы и открыл глаза.

— Мам, я уже не маленький мальчик. Могу приходить позже комендантского часа, — огрызнулся я.

— Ну-ну. Тогда можешь и без карт какое-то время пожить. Кредитки на стол.

— За что? — завопил я. — Это беспредел!

— Для кого как. Я жду.

— Ну, мам. Что я опять сделал не так? Посидели с Максом и Пашкой в клубе. Смотри, я даже трезвый.

Я кинулся в матери, демонстрируя порядочность и готовность угодить.

— Не мамкай, щенок! Во-первых, ты сбежал с занятий.

Вот преподша, гадина фригидная! Нажаловалась все же!

— И что? Да ее слушать невозможно. Бубнит под нос, как полоумная.

— Во-вторых, — мать мои вопли не проняли, — вы что вытворяли на дороге?

— Где? Я даже за рулем не был!

Какая собака уже заложила? Доберусь до стервятника, своими руками придушу!

— Зато на камерах прекрасно смотришься!

— И кто, если не секрет, доложил?

— Полиция.

— Мама, ты же понимаешь, что меня не накажут. За рулем сидел Макс, потом Пашка.

— А мне плевать, кто вел машину. Я видела своего сына, который измывался над невинными людьми.

— А сама как над сотрудниками измываешься? — огрызнулся я. — От осинки не родятся апельсинки. Сама говорила.

Это я брякнул зря. Теперь пощады не жди.

Рита

Я проснулась оттого, что кто-то стучал в дверь. Вскочила с кровати, но никак не могла сообразить, где мой халат, и бегала по комнате, как безумная.

— Господи, кто в такую рань ломится? — Анжела подняла голову и посмотрела на меня сонными глазами. — Дайте поспать! — крикнула она и опять уронила затылок на подушку.