Слушая рассказ заключенного, находившиеся в зале суда родственницы подсудимых плакали и на чем свет стоит проклинали следователей. На второй день судебного процесса я обратился к суду с письменным заявлением и потребовал, чтобы на заседание суда приведели следователей, и чтобы они ответили за свои незаконные действия.

Неожиданно один из подсудимых заявил суду: «Я отказываюсь от своего адвоката». Когда же судья спросил его, кого он хочет выбрать в качестве своего защитника, подсудимый ответил: «Выбираю Азимжана Аскарова». Сложилась очень неловкая ситуация. Заметив мою растерянность, парень-подсудимый расценил ее по-своему и вслух произнес: «Азимжан-ака, не беспокойтесь, это не бесплатно, в зале сидит мой отец, он вам заплатит, сколько скажете». Один из сидевших в зале мужчин сказал, что он согласен. Суд объявил перерыв и дал мне время на соглашение с родственниками подсудимого.

***

Я узнал, что местные адвокаты берут чрезвычайно высокую плату за свои услуги. Я убедил отца того заключенного пока не отказываться от услуг прежнего адвоката, чтобы в чужой стране мне не наживать лишнего врага и не нагромождать препятствия на моем пути. Но мы договорились, что основным защитником буду я. Перед возобновлением процесса я смог поговорить и с самим подсудимым, он воспринял мои доводы с пониманием. Кроме всего прочего, я вполне сознавал, насколько местным адвокатам трудно вести работу строго в рамках закона в их авторитарной тогда стране. Поэтому мы договорились с тем адвокатом, что вопросы, которые он остерегается задавать своему подзащитному открыто, он будет письменно передавать мне, а я уже буду задавать их на заседании суда официально.

На всем протяжении того судебного процесса нашей рабочей схемой и моей помощью вволю попользовались и все другие адвокаты.

***

После серии взрывов в центре Ташкента в феврале 1999 года, усложнили переход границы Узбекистан-Кыргызстан. А в 2000 году, участвуя в суде в Узбекистане, я увидел по телевизору сюжет о введении визового режима между нашими странами. На следующий же день я пошел и открыл себе визу на месяц, заплатив пять долларов США. Я знал, что моя адвокатская активность не по нраву сотрудникам силовых органов этого государства, и они пустили по моему следу соглядатаев. Однажды после очередного судебного заседания меня у здания суда задержали два вооруженных сотрудника милиции вместе с человеком в военной форме.

Меня с невиданной быстротой и крайней тщательностью обыскали прямо среди массы людей и отобрали паспорт. Мне в тот момент стало ясно, что их цель – обвинить меня в незаконном пребывании на территории Узбекистана с последующим осуждением или, в лучшем случае, депортацией.

Военный, увидев в моем паспорте только что открытую визу, изумился: «И когда только вы успели?». Я ответил, что уважаю закон, а потому, как только распространили официальную информацию о визовом режиме, я на следующий же день открыл себе визу. Видя, что задуманное не удалось, силовики через силу пробормотали что-то вроде извинений и вернули мой паспорт.

***

Участие в процессах в судах Узбекистана стало для меня большой школой по правам человека. По делу Собирова я постоянно оповещал международные организации. Позже, узнав, что содержашийся в знаменитой тюрьме «Жаслык» Собиров тяжело заболел и его привезли в больницу в Ташкенте, я отправился туда. В течение двух часов я, стараясь не пропустить ни слова, слушал его рассказ об увиденных и вынесенных им самим пытках и истязаниях в тюрьме. Все эти сведения я опубликовал в информационном бюллетене «Право для всех».