В вечернем выпуске другой газеты от того же дня – «Токио Нити-Нити Симбун» – сообщается больше подробностей: «Ребенок раздавлен матрасом ужасной супружеской парой из Итабаши. Есть подозрение, что имели место еще три таких случая».

На следующий день, 16 апреля 1930 года, репортер «Асахи Симбун» сообщает, что полицейский участок Итабаши продолжает принимать и размещать подозреваемых. Возникла парадоксальная ситуация: в то время как в участке уже не хватало места для задержанных, они все поступали и поступали. По меткому замечанию репортера Кана Мисуми, «еда и условия содержания в тюрьме гораздо лучше, чем там, откуда они пришли. Вряд ли они будут против остаться». А 17 апреля Мисуми пишет, что одиннадцать человек уже отпустили за неимением доказательств.

Но газеты продолжают нагнетать обстановку. Вечерний выпуск газеты «Токио Нити-Нити Симбун» от 20 апреля печатает статью под броским заголовком: «Пятьдесят мертвых детей за несколько лет. Причины смерти глубоко скрыты».

Известно, что 19 апреля прокурор Тодзава из прокуратуры Токийского уголовного окружного суда посетил трущобы. Визит преследовал цель выяснить, в каких условиях содержались дети. Мы не знаем подробностей этого полевого исследования, но сохранилось одно высказывание Тодзавы, которое дает представление об увиденном им в Ивазаке: «Все оказалось хуже, чем я себе представлял».

Последнее упоминание о расследовании находим в газете «Асахи Симбун» от 22 апреля: «Шесть женщин и пять мужчин, причастных к убийству детей в Ивазаке, находятся под следствием».

Затем репортажи о деле внезапно прерываются. О массовом убийстве детей не пишет ни одно издание, несмотря на то что информация такого рода гарантированно поднимает продажи.

Разговоры об инциденте в трущобах Ивазака возобновляются лишь девять месяцев спустя. В утреннем выпуске «Асахи Симбун» от 22 января 1931 года сообщается, что окружной суд Токио признал подсудимого Кику Огаву виновным в убийстве ребенка и приговорил к семи годам тюремного заключения. Остальные подозреваемые отпущены за неимением доказательств.

Поражает контраст между громким началом дела и такой скромной развязкой. Вначале – ежедневные репортажи, в конце – коротенькая сухая заметка. Почему расследование не продолжилось? Почему при десятках жертв и нескольких подозреваемых наказание понес только один человек? Что именно означает формулировка «за неимением доказательств» и какие в таком случае были доказательства против осужденного? И, наверное, самый главный вопрос: сколько же детей было убито в Ивазаке на самом деле? Можно ли считать корректной цифру пятьдесят, напечатанную в газете «Токио Нити-Нити Симбун»? Или это было свойственное журналистам преувеличение с целью повысить сенсационность материала?

Возможно, достоверно этого уже не выяснить. Остается полагаться на скудные свидетельства современников.

Так, Ясу Кусама, который в то время был уполномоченным по социальным вопросам Управления города Токио, провел некоторое время в трущобах Ивазака, чтобы изучить жизнь и психологию обитателей. В 1936 году он опубликовал книгу под названием «Люди внизу», в которой поделился своими наблюдениями. О практике использования детей в попрошайничестве там написано следующее: «Говорят, что детей-попрошаек впервые стали использовать в первый год эпохи Мэйдзи (1868) на берегу реки Сумида. Так ли эффективен нищий, который одолжил ребенка? На самом деле, это удивительно эффективно. Особенно если вы собираетесь воздействовать на родителей, потерявших своих детей. Это может принести невероятный доход».