– Волнуешься из-за концерта? – спрашивает Дороти.

– Еще как!

– Да уж надо думать. – Дороти закрывает ноутбук и встает. – Что ж, постараюсь не путаться у вас под ногами. Уверена, вам с Джу о многом нужно поговорить!

Я заверяю Дороти, что она ни в коем случае нам не помешает, но она все равно уходит, и я чувствую себя немного виноватой. Никогда не умела вести себя с бабушками и дедушками: мои-то либо умерли, либо живут очень далеко. Об этом я тоже стараюсь не распространяться.

– Итак! – восклицаю я, потирая руки. – Что у нас есть из провизии?

Джульетта откидывает волосы назад и упирает ладони в кухонный стол.

– К такому жизнь тебя не готовила, – говорит она, загадочно вскидывая бровь.

После чего показывает мне запасы на неделю – в основном это пицца и газировка J2O всевозможных вкусов. Затем она спрашивает, не хочу ли я чего-нибудь прямо сейчас, и я выбираю классическую «Апельсин и маракуйя». Ненавижу, когда во время разговора руки ничем не заняты. Куда прикажете их девать?

А потом Джульетта ни с того ни с сего выдает:

– Если выйдем в районе шести, как раз успеем добраться вовремя.

Я сосредоточенно ковыряю этикетку на бутылке и не сразу понимаю, о чем она.

– Погоди, мы куда-то поедем?

Джульетта застывает – между нами целый остров кухонного стола.

– Нам нужно встретить… Стой, неужели я тебе не сказала?

Я выразительно пожимаю плечами.

– Мой друг Мак тоже приезжает, – говорит она. – Он будет жить здесь и пойдет с нами на «Ковчег».

Я немедленно начинаю паниковать.

Что еще за Мак? Джульетта прежде о нем не упоминала. А я не горю желанием тусоваться с человеком, которого вижу впервые в жизни. Я вообще не планировала с кем-то знакомиться на этой неделе – подразумевалось, что поездка в Лондон будет целиком посвящена Джульетте и «Ковчегу». Заводить друзей сложно, а подружиться с Маком будет еще сложнее: он меня знать не знает, и вряд ли его обрадует моя чрезмерная разговорчивость и безграничная любовь к подростковой группе. Откуда он вообще взялся, этот Мак?

– Неужели я правда тебя не предупредила? – спрашивает Джульетта, нервно приглаживая волосы. Она явно чувствует себя не в своей тарелке.

– Нет… – отвечаю я. Возможно, чуть резче, чем хотела. Ладно. Успокойся. Все в порядке. Подумаешь, какой-то Мак. – Но ничего страшного! Чем больше народу, тем лучше. Я легко схожусь с людьми.

Джульетта закрывает лицо руками.

– Боже, прости, пожалуйста. Я была уверена, что все тебе рассказала. Клянусь, он очень милый. Мы с ним каждый день болтаем на тамблере.

– Ага! – жизнерадостно киваю я, хотя на самом деле такой поворот меня совсем не радует. И у меня прямо зудит сказать об этом Джульетте. Знай я заранее, что придется неделю общаться с каким-то парнем, которого я в глаза не видела, я бы, скорее всего, не приехала. Но я провела тут всего десять минут и боюсь, что, если все выложу, нам обеим станет неловко.

Ничего не поделаешь, придется врать. Уж неделю я как-нибудь продержусь. Будем надеяться, Господь меня простит. Он знает, что я должна быть здесь. Ради «Ковчега».

– Значит, мы выйдем в шесть, вернемся к пицце, посмотрим фильм, а в два часа начнется награждение, да? – с преувеличенной бодростью говорю я, хотя слова вязнут на языке.

На часах семнадцать минут шестого. Сегодня ночью мы ляжем поздно – в два часа по местному времени стартует премия West Coast Music Awards. И наши мальчики – «Ковчег» – будут там выступать. Это их первое выступление на американской церемонии награждения.

– Да, – решительно кивает Джульетта. Я вот тоже недавно кивала, только на уме у меня было совсем иное.

Я начинаю нервно ходить по кухне, а Джульетта достает телефон.