В ответ я громко хмыкаю.

— Пациент и сболтнул, что Зольцберг незаконно присвоил себе вновь открытые залежи арканиума в вверенном ему секторе контроля за разработкой рудников. В медкарте Янковский отметил сильные послеоперационные боли у своего подопечного и ввел тому дополнительно несколько доз наркотического обезболивающего. Расчет Олега был верен, под воздействием сильных веществ пациент передал доступ к личным данным, и Янковский похитил информацию с планшета этого бедолаги. Доказательства преступных дел Юргена в добыче арканиума.

А Янковский поражает! Вот уж точно шокирующая информация. Что же не жилось ему спокойно?

— Таким образом, Олег получил рычаг давления на Управляющего. Файлы наш приятель размножил и оставил в разных местах, в случае его смерти или пропажи они выплывут наружу. Зная Зольцберга, тот найдет как решить эту проблему. Дело времени, а Янковскому точно крышка, такой глупец! Лучше бы совершенствовался как врач. Ты и раньше проводила операции с огромными рисками, и Юргена это устраивало. Наоборот, он размахивал успешными случаями как флагами, завлекая вроде как безнадежных больных, дав им надежду на исцеление. Как будто он выжидал нужного момента, когда ты снова возьмешь в работу сложного пациента. Янковской отснял видео с близкого расстояния, спрятал камеру в налобные окуляры. Это даже смешно, везде стоят камеры, пусть и нет записей подобного качества. Но все операции записываются, бери и смотри, и твои отчеты по оперативным вмешательствам в свободном доступе. Нужен был предлог. Без следствия и права защитить себя, Управляющий выгнал тебя не только из «Звездного», но и с планеты. Это было требование Олега. Других кандидатов на должность Шефа мне не дали рассмотреть. Назначили сразу же Янковского и меня отослали на пенсию. Я и вещи толком собрать не успел, — сбивчиво завершает Орфен повествование.

Жаль мне Шефа. Потерянный он сейчас.

— Орфен, а как вы добыли эти све́дения? Надеюсь, без рисков для себя?

— Не волнуйся, Рай, мне Юрген сам рассказал, когда выпил и изливал душу. Вроде как пытался извиниться за произошедшее. Многие и так знают о его махинациях, просто доказательств нет. Или не было. У меня их тоже нет, и я не собираюсь ими обзаводиться. Я теперь с семьей. Вижу внуков. Меня все устраивает, кроме того, как несправедливо с тобой обошлись. И лишили людей возможности оперироваться у тебя.

— Шеф. У меня дела здесь идут хорошо, и вы на долгожданном отдыхе. Забудем о прошлом. Главное, мы живы. У меня отличный начальник и хорошая команда. Как-нибудь и дальнейшее образуется. Будет отпуск, может, встретимся на Земле? Отец будет рад вам, — стараюсь приободрить я его. — Я одного не могу понять: почему Олег так взъелся на меня. Хотеть должность Шефа нормально. Но ему надо было со скандалом выгнать меня с работы. Ничего не понимаю.

— Он сказал Зольцбергу, что несколько лет назад ты его смертельно унизила перед огромным числом докторов, на презентации своего исследования. Он лично пообещал свести счеты. И, наконец, сумел свершить. Выгнать Горслей с работы. Не совсем как он мечтал, но так тоже его устраивает.

Вспоминаю с трудом… Столько лет прошло! Вот это да! Кто бы думал, что моя неудачная шутка вот так обернется…

Знала бы, не связывалась бы с этим ненормальным.

***

Восемью годами ранее

Потираю руки, испытывая чувство глубокого удовлетворения. Пять лет я пахала как про́клятая. А сегодня выступаю с презентацией своего метода иссечения глиомы. «Метод Горслей». Круто звучит, да? Понадобится еще многое сделать и довести до ума, собрать статданные, прежде чем я смогу зарегистрировать его. Но уже сейчас понятно — это несомненный успех.