*Из рассказа какой-то девственницы…

* * *

Всё ещё за три года до…

Кучер резко натянул поводья, выкрикнул громкое «Пр-р-р-р, скотины безмозглые!», и герцогская карета замерла на месте, словно вкопанная, выбив тучу пыли из-под колёс.

– Что там, Франк?

– Кажись, разбойники резвятся, господин. В сотне шагов впереди стоит чужой экипаж и разбросаны вещи. Вижу парочку трупов на дороге в одеждах графа Стэнли и полдюжины мутных личностей, занятых мародёрством.

– Значит, разбойники… Как раз вовремя – хоть косточки разомну. – обрадовался Каннингем, спрыгивая с подножки своей кареты на твёрдую, укатанную колёсами повозок землю.

Неторопливо снял свой пиджак, бережно сложив его вдвое и аккуратно разгладив на нём складки, расстегнул две верхние пуговицы рубахи на груди и неспеша закатал по локоть рукава, не переставая при этом поглядывать в сторону разбойников.

Расправил плечи, хрустнул костяшками пальцев, плотоядно ухмыльнулся и как-то неуловимо изменился, вмиг преобразившись из солидного изнеженного аристократа в матёрого и опасного хищника, излучающего силу, спокойствие и угрозу всему живому.

Хищник пригнулся и, спустя всего одно биение сердца, рванул в сторону самозабвенно занятых своим любимым делом кучки ничего не подозревающих людей…

Двое оборванцев потрошили багажник чужой прогулочной кареты, пытаясь найти что-то ценное. Чуть в стороне, третий добивал уже дохлого охранника, лежащего на земле, четвёртый стоял спиной к своим товарищам и отливал в кусты, насвистывая корявую мелодию и ужасно фальшивя при этом. А в траве на обочине ещё парочка мразей остервенело насиловала двух то ли служанок, то ли крестьянок, невовремя и неудачно подвернувшихся им сегодня под руку…

За долю мгновения Каннингем, так никем и не замеченный, стремительно приблизился со спины к первому из этой разношёрстной шайки, обнажил свой любимый клинок, и разрешил ему затянуть его кровавую песню…

Пять минут – и всё было кончено. Если бы кто-то вёл учёт этой короткой схватке, у него получилось бы следующее:

«Переломанных (отрубленных) конечностей – 5 штук.»

«Сломанных рёбер – 13 штук.»

«Выбитых зубов – 18 штук.»

«Свёрнутых шей – 1 штука.»

«Один герцог, недовольный несколькими каплями чужой крови, замаравшими его белоснежную рубашку…»

Ну и два трупа. Гнилой мужичок, пытавшийся пырнуть герцога заточкой в спину и получивший этой же заточной по горлу, и главарь банды. Без этого никак – главарь должен был ответить за всё!

Остальная троица, получив от Каннингема случайное помилование, скрылась в лесу. Да и бог с ними!

Герцог склонился над спасёнными барышнями, проверил, всё ли с ними в порядке, удостоверился, что кроме поруганной чести и лёгкого испуга, других увечий не наблюдалось, выпрямился и оглядел поле боя. Покрутил ус, сунул свой верный клинок в ножны и довольно хмыкнул. Доброе дело сделано – две невинные души спасены, а негодяи покараны. День прошёл не зря…

Откуда-то сбоку до слуха Каннингема донесся нехарактерный тонкий писк и звуки борьбы, чужая карета качнулась, предательски скрипнув рессорами, герцог нахмурился и уверенно шагнул в её сторону.

Дёрнул за ручку, распахнул дверку дилижанса и удивлённо уставился на голую, волосатую мужскую (да простит меня моя учительница французского за это не совсем французское слово) жопу, хозяин которой кряхтел и боролся с отчаянно сопротивляющейся девушкой под ним.

Хозяин волосатой жопы сжимал в своей руке свой напряжённый член и тыкал им в строптивую, совсем ещё молоденькую девушку, пытаясь то ли проткнуть её насквозь, то ли хотя бы вонзить свой орган в как минимум непредназначенное для таких дел отверстие…