– Пожалуй, бывшие супруги и вправду могут дать друг другу некоторое утешение в день рождения Мэтью.

– Да, притом место публичное, так что Зан не позволит чувствам вырваться наружу. Хотя… когда она говорит о Мэтью, мне всегда хочется, чтобы бедняжка поплакала хоть немножко, но Морланд не делает этого никогда, даже с нами.

– Могу поспорить, что она очень даже часто плачет вечерами перед сном, – возразил Уилли. – Согласен, что ей полезно будет встретиться с бывшим мужем сегодня. Зан ведь говорила нам, что уверена, будто Карпентер никогда не простит ей того, что она оставила Мэтью с такой юной няней. Надеюсь, он не начнет говорить об этом снова в день рождения сына.

– Он ведь отец Мэтью… или был им, – напомнила ему Альвира, а потом добавила скорее для себя, чем для Уилли: – Из всего того, что мне приходилось читать, следует: один из родителей всегда берет на себя всю вину и ответственность за случившееся. То ли он нанял неправильную няню, то ли отсутствовал дома в тот день, когда хотел остаться. Уилли, кого-то всегда винят сверх всякой меры, если пропадает ребенок. Я лишь молю Бога о том, чтобы Тед Карпентер не выпил лишнего и не начал все валить на Зан сегодня вечером.

– Не стоит заранее беспокоиться, дорогая, – предостерег ее Уилли. – Не приманивай неприятности.

– Да, я понимаю, что ты имеешь в виду, – задумчиво произнесла Альвира, а потом потянулась еще за одним ломтиком поджаренного хлеба. – Но, Уилли, ты ведь знаешь!.. Если я предчувствую какие-то неприятности, то они всегда случаются. Как ни невероятно это может прозвучать, но я просто знаю, что Зан ожидает нечто очень серьезное, по-настоящему тяжелое.

Эдвард – Тед – Карпентер кивнул секретарю в приемной, не сказав ни слова, и просто быстро прошел через внешнюю комнату комплекса помещений его фирмы на тринадцатом этаже здания на Западной Сорок шестой улице. Стены этого помещения были сплошь увешаны фотографиями нынешних и бывших прославленных клиентов за последние пятнадцать лет. На всех имелись автографы. Обычно Тед поворачивал налево, в большую комнату, где работали десять его помощников, но этим утром направился прямиком в свой личный кабинет.

Он заранее предупредил своего секретаря, Риту Моран, никак не упоминать о дне рождения его сына и не приносить никаких газет. Но когда Тед подошел к ее столу, Рита его не заметила, потому что была полностью погружена в чтение какой-то новой истории в Интернете. Эдвард остановился у нее за спиной, глядя на монитор компьютера. На нем красовался портрет Мэтью. Когда Рита наконец ощутила присутствие Карпентера, она подняла голову. Ее лицо залилось краской, когда Тед наклонился над ней, схватил мышку и выключил компьютер. Потом он в несколько шагов исчез за дверью своего кабинета и снял пальто, но, прежде чем повесить его в шкаф, подошел к письменному столу и посмотрел на фотографию сына в рамке. Снимок был сделан в третий день рождения Мэтью.

«Даже тогда он уже был похож на меня. Такой же высокий лоб и темные карие глаза. Сразу видно, что это мой сын. Наверное, с возрастом он стал бы точно таким же, как я», – думал Карпентер, сердито переворачивая фотографию изображением вниз.

Он подошел к шкафу и повесил в него пальто. Поскольку вечером предстояла встреча с Зан во «Временах года», Эдвард надел темно-синий костюм вместо обычных спортивной рубашки и свободных брюк.

Накануне вечером его самая главная заказчица, рок-звезда и актриса Мелисса Найт, откровенно огорчилась, когда Карпентер сказал ей, что не сможет сопровождать ее на некое мероприятие этим вечером.