Голая перед Александром Васервальдом…

Кошмар.

– Вот ваша комната, – сообщила Банши, и я вздрогнула, выпадая из тяжких мыслей. Оказалось, мы уже в жилом пансионе. – Сменные вещи на кровати. Ужин в восемнадцать ноль-ноль.

С этими словами она крутанулась на пятках и солдатскими шагами ушла.

Всё ещё погружённая в липкие мысли о своём позоре, я вошла в комнату.

Большая, светлая, с очень пушистым ковром в середине. На стене широкое окно, по краям две кровати, на одной стопка вещей, на другой – черноволосая девушка азиатской внешности что-то читает в позе полулотоса.

Она быстро подняла на меня взгляд, губы растянулись в улыбке.

– Коннитива. Я Наоки Хаяси, – сказала она щебечущим голосом.

– Э-э-э… – протянула я растеряно. – Вивиана Хор.

– Вивиана, – прощебетала она радостно. – Никола рассказывал. Я тебя сразу узнала. Я твоя соседка по комнате. Я из Противовесной Японии. Мой дар – общение с животными. Хочу обучать управлению ими. А какой твой дар?

Её тирада привела в ещё больший ступор, как и то, что соседка из Японии говорит на понятном языке. Вообще удивительно, что ни с кем не возникло языкового барьера.

– Гм, – протянула я. – Про свой дар я ещё не поняла. А когда Никола успел обо мне разболтать?

– Виделись на собрании адептов-абитуриентов. Проверяли наличие дара, – сказала Наоки. – Сказал, тебя собеседовал сам верховный маг.

– Собеседовал, – со вздохом отозвалась я и, пройдя через комнату, рухнула на кровать.

– Говорят, он красавчик?

Что ответить на такой вопрос? Правду – решит, что втюрилась, соврать – так сама поймёт потом, что наврала.

– Ещё не видела? – ускользнула я от ответа.

– Не-а. Но слышала. Все абитуриентки мечтают о нём.

Я хмыкнула.

– Без вариантов.

– Да знаю. Он же Мариус Люкс! Говорят, был женат, но жена исчезла при битве с Варлоаром, это где-то очень далеко. Искали много лет, но так и не нашли. И он отдал себя Ардэну и студентам.

История ректора впечатлила. Он так сильно любил жену, что после её пропажи, получается, принял обет безбрачия. А ведь он действительно очень красивый. Любая валялась бы у него в ногах. Только одних адепток половина Ардэна. Про такие чувства я только в книгах читала.

– А Александр? – неожиданно для себя спросила я, и ощутила, как запылали щёки.

Вот же, зачем я про него спросила! На соседку не смотрю, но чувствую её оторопелый взгляд, даже воздух дрожит.

– Васервальд?

– Угу.

– Слушай, от него держись подальше, – сказала Наоки. – Он из бессмертных. Высшая каста, они на остальных смотрят как на мусор.

– И на ректора?

– С ума сошла? – воскликнула соседка. – Ректоры академий – это другое. Они не входят в общие категории.

– Понятно.

На самом деле, мне не то, чтобы понятно. Но очевидно, что от Васервальда действительно надо быть подальше. Только как забыть сегодняшнюю встречу в лекарском кабинете?

День казался бесконечным: утро, дом остались где-то в другой жизни. Я закрыла глаза. Наоки о чём-то щебетала, не требуя ответов. Под этот щебет я выключилась.

Во сне, как назло, снова медкабинет, Александр Васервальд, дрожь… От него шли искажающие воздух потоки, всё казалось холодным. Хотелось бежать, но во сне ноги приросли к полу, и я продолжала смотреть в пронзительные ледяные глаза Васервальда. А потом он протянул ко мне руку, меня охватил страх, внезапно появились силы. Я отшагнула. Александр сделал шаг, что-то прошептал одними губами, но я ничего не поняла и продолжала отступать. А он всё тянулся ко мне…

Я открыла глаза, когда в окно ударил солнечный луч, и на меня накатило облегчение – от сна до сих пор озноб по коже. Дался мне этот Александр. Хотя, что кривить, если по ректору вздыхает одна половина Ардэна, то по Васервальду, наверняка, другая.