– Всё цело! – объявила Воронесса, рассмотрев содержимое узелка. – Нам везёт! С таким скарбом жить можно!

Мне хотелось расспросить её о назначении загадочных предметов, но момент был неподходящий: все устали, и надо было устраиваться на ночлег. Мы бросились в объятия Морфея в шалаше из жердей, дёрна и хвойного лапника, который мне быстро удалось соорудить с помощью принявшего человеческий облик Бардадыма и роя светлячков, добровольно освещавших нам окружающую территорию. Пригодился опыт походов с ночёвками, правда, костёр решили не разжигать, чтобы не привлекать к себе излишнее внимание. Во сне в полной темноте мне слышался стук топора, и чей-то невнятный голос без перерыва по кругу то вкрадчиво, то угрожающе повторял одно и то же слово «Ючкл» (кто бы знал, что это такое?). Шептун прятался рядом, будто стоял за моей спиной, но я никак не могла его увидеть, и это было страшно.

Пришлось применить технику управления снами, которую я изучила несколько лет назад. Она заключалась в том, чтобы осознать во сне, что ты спишь, и представить, например, нужную вещь, которая может помочь, как бы перенести её в свой сон. Я первым делом призвала светлячков, а потом, когда пространство сна стало светлым от их присутствия и страх отступил, представила зеркальце в руках, с помощью которого собиралась разглядеть того, кто прячется за спиной. Но возмутитель спокойствия оказался очень проворным, и я успела заметить только тёмную тень, метнувшуюся прочь. Тень была крупная, предположительно, мужская, хотя среди женщин тоже встречались крупные экземпляры. С мыслью об этом я проснулась.

Утренний свет пробивался сквозь ветки, закрывавшие вход, разогнав все проявления ночи. Как же всё-таки хорошо! А воздух какой! Свежий и сладкий от ароматов дикого шиповника, как медовая патока! Я села и с удовольствием потянулась, заметив, что в шалаш проникла бородатая морда Бардадыма.

– В путь пора! Ме-е-е-ешкать нельзя! – бодро проблеял он.

С этим трудно было не согласиться. Только куда же нам, бездомным, податься? Я высунула голову из шалаша, осматривая место нашей вынужденной ночёвки. Небольшая поляна в чаще с живописными соснами, стволы которых казались охрово-янтарными, была устлана ковром из опавшей хвои и шишек. В этот момент откуда-то из глубины леса вдруг прозвучало опасливое и усталое:

– А-Ау-у! Выходь, кто живой!

– Поздно! – приглушенно каркнула Воронесса, сидевшая на нижней ветке сосны, в которой был тайник. – Кажется, вороги лютыя на наш след напали! Беги, Ягуня! Мы с Бардадымом тебя прикроем!

– Да ладно! Какие вороги?! – рассмеялась я. – Станут они так аукать! Враги тихо должны подкрадываться, исподтишка, а это просто заблудился кто-то. Человеку помочь надо!

Я выбралась из шалаша и пошла на звук, тоже аукнув в ответ. Бардадым бежал впереди, намереваясь принять возможный удар на себя. Каково же было наше обоюдное удивление, когда нам навстречу из-за сосен вышел усталый, запыхавшийся худосочный юнец в кольчуге и шлеме, съехавшем набок в процессе долгого блуждания по лесу.

– Не прогневайся, Баба Яга! – с низким поясным поклоном обратился он ко мне. – Беда! Княжна Горислава меня к тебе прислала!

– Что стряслось?! – спросила я.

Было одновременно страшно и интересно.

– Князь наш, Володарь Светлый, занемог, хворь незнамая его одолела! – выдал посыльный и смахнул слезу со щеки.

Видно, князя любили, иначе его болезнь не вызвала бы такую реакцию. Я хотела расспросить о симптомах неожиданной княжеской хвори, но бдительная Воронесса опередила меня.

– А как ты нашёл-то нас, соколик? – спросила она, явно метя клювом ему в глаз на случай неадекватных враждебных действий.