Услышав эту историю, я не испытал никаких эмоций. Для меня это были просто слова, которые мало что значили. То, что мне сейчас рассказали, точно было не моей жизнью и меня это как-то не сильно задевало. Теперь я смог рассмотреть все части своего тела более внимательно и ту худобу, что я видел точно не принадлежала мне. Вопросов у меня было огромное количество, но задавать их нужно было с большой осторожностью.

- А сколько мне лет? – задал я первый безобидный вопрос, про имя уже можно было не спрашивать, так как его я уже знал.

- Тебе почти шестнадцать, - ответил мужчина, имя которого я до сих пор не знал и эту оплошность нужно было срочно исправлять.

- А вас как зовут?

- Меня Григорий, твою мать Валентина, брата, который сидит рядом с тобой зовут Василий, а сестру Евдокия. У тебя кроме них ещё есть два брата и сестра и с ними я познакомлю тебя позже.

- Хорошо, значит я родился в многодетной семье, - негромко сказал я.

- В какой семье?

- А какой сейчас год? – решил я не дать перетечь в ненужное мне русло разговор и продолжил задавать вопросы.

- Тридцать первый сынок.

То, что это явно не две тысячи тридцать первый я был практически уверен, единственное если я находился в семье староверов, но в это всё равно верилось слабо. На восемнадцатый век всё что я видел не походило, но в этом я был уверен ещё меньше.

- Сейчас тысяча девятьсот тридцать первый?

- Да, а что тебя в этом может удивлять?

И тут я понял, что прокололся. Ведь для потерявшего память год точно не имел никакого значения. Нужно было что-то сказать, но этого мне не пришлось делать, так перед нами появилась моя так называемая мать с молодым мужчиной.

- Вот это да! – воскликнул мужчина, - у него же была серьёзная гематома и без хирургического вмешательства было не обойтись.

- Всё это ваши мракобесия, хорошо, что мы вас не послушали и не отправили Семёна в город, - возмущённо сказала женщина.

- Вот, что с вами делать, то что сейчас ваш сын встал с постели это самое настоящее чудо. Но даже так его всё равно нужно осмотреть и желательно всё равно свозить в город.

- У нас нет денег на вашего доктора, да и на саму поезду то же, - недовольно возразил Григорий, но через несколько секунд заговорил совсем другим тоном, - деньги будут только осенью, когда продадим урожай, а пока можешь хоть ты его осмотреть.

- Ай… освободите лавку, а ты Семён, сними рубашку.

Лавка была мгновенно освобождена и на ней через секунду появился большой чемодан. Я же замешкался, не сразу отреагировав на то, что мне сказал мужчина и снял рубашку только когда на меня хмуро посмотрел лекарь.

- Он ничего не помнит, - тут же сказал Григорий.

- О, а чего сразу не сказали? Это не есть хорошо и что он совсем ничего не помнит? - начал задавать вопросы мужчина, открывая свой чемодан.

- Так, когда было говорить ты мне даже рот не дал открыть, а мы как сына увидели на ногах так сразу за тобой и побежали.

- Ладно, это всё ерунда. Семён подойди ко мне, - командным тоном сказал лекарь.

То, что происходило в последующие десять минут вызывало у меня лишь улыбку, что само собой не осталось незамеченным и когда лекарю уже надоело видеть мою ухмылку он задал мне вопрос.

- А чего это ты улыбаешься?

- Так трубка холодная… - с лёгкостью соврал я.

- Не вертись, я скоро уже закончу.

Это скоро не очень быстро и закончилось, так как после осмотра меня начли скорее всего даже допрашивать, но я как истинный партизан стоял на своём и всё твердил, что ничего не помню. В итоге лекарю наскучило вести со мной однообразный диалог, и он в конце концов оставил меня в покое, что нельзя было сказать про моих так называемых родителей. Покончив со мной, он взялся за них всячески пытаясь их убедить, что меня нужно свозить в город к доктору. Но отец видно также был умелым партизаном и никак не хотел сдавать свои позиции, и стоял на своём что свозят меня в город не раньше осени. В итоге лекарь, проклиная всех и плюя в разные стороны ушёл так и не добившись своего. А я всё также остался в окружении своих родственников.