Фукабачи. Средний Дзёмон (2600–1500 гг. до н. э.). Художественный музей Хаконэ, преф. Канагава, Япония

Надо отметить талант первобытных мастеров Японии: их произведения не просто функциональны, но ещё и визуально привлекательны. Особенно ярко это проявляется в чашах, края которых выполнены в форме языков пламени, в деталях в виде стилизованных изображений животных или человеческих лиц, в причудливом декоре. Не случайно шотландский археолог Нэйл Мунро (1863–1942), около полувека проживший в Японии, писал, что ранняя японская керамика «погружается в щедрые концепции форм и орнаментики, не превзойдённые, вероятно, нигде и никогда», и что «корни художественного таланта поздней Японии лежат в её доисторическом прошлом».

Глядя на артефакты, дошедшие до наших дней от эпохи Дзёмон, можно заметить: для первобытной неолитической цивилизации и в сравнении с глиняными изделиями других народов и культур на том же этапе развития японцы демонстрируют удивительное внимание к деталям, смелость изображений, экспрессию – то, что мы сегодня называем словом «креативность».

Но говоря о красоте древней японской керамики, не нужно забывать и о бытовых изменениях, с ней связанных. Появление гончарного производства на территории Японии говорит о смене хозяйственного уклада внутри общества: у людей теперь есть возможности для хранения продуктов или употребления новых видов растительной и животной пищи благодаря её термической обработке. А это в свою очередь может приводить к изменениям внешнего вида и анатомических особенностей – например, исчезновению мощных выдающихся вперёд челюстей, без которых невозможно пережёвывать жёсткую пищу.

Подобные изменения в анатомии и быте первобытных людей неразрывно связаны с глобальными процессами и изменениями, которые в то время начинаются на территории всего земного шара. Происходит потепление, поднимается уровень океана, а уровень влажности повышается, и климат становится гораздо более похожим на нынешний. Архипелаг отделяется от суши, формируются острова и прибрежные отмели, благоприятные для размножения рыбы. Леса разрастаются и покрывают горы, население постепенно увеличивается, древние млекопитающие – олени, слоны и бизоны – напротив, начинают вымирать.

Археологические раскопки позволяют судить о том, как жили и чем занимались обитатели архипелага того времени. Они ловили рыб и диких зверей, ставили капканы, плели сети из растительных волокон, делали костяные гарпуны, каменные наконечники копий и стрел, выдалбливали из дерева лодки. Именно тогда начинает формироваться зависимость японцев от ресурсов моря – важнейшего источника животного белка, а значение охоты, наоборот, со временем продолжает уменьшаться.

Благодаря улучшению качества жизни (диверсификация продуктов питания, хранение пищи) население неуклонно растёт и к 3 тысячелетию до н. э. составляет, если верить данным японской археологии, около 260 тысяч человек. Может сперва показаться, что это не так много, но для острова в каменном веке эта цифра довольно внушительная.

Судя по всему, население в то время было довольно оседлым, при этом значительно бо́льшая часть поселений и жилищ была сосредоточена в прибрежных районах, горные районы были заселены гораздо меньше. Сами жилища, как правило, представляли собой землянки в форме круга диаметром 4–5 метров с полом, углублённым в землю на 50–100 сантиметров, и с каменным очагом посередине.

О высокой степени оседлости могут свидетельствовать и наличие массовых захоронений недалеко от стоянок, и следы перестройки и изменения размеров жилищ. Это тоже одно из проявлений тенденции перехода от охоты к рыбной ловле: охотники и собиратели более склонны к кочевому образу жизни, а рыболовам это далеко не так выгодно.