На выставке к нашему появлению было не так много народа. Был вечер, дело двигалось к постепенному закрытию, хотя до завершения было около двух часов. Все те немногие посетители в количестве нескольких мужчин и пары женщин рассматривали фото с паровозами, в то время, как я прошла дальше, потому как в этом ничего особо не смыслила.

Кира я узнала сразу, стоило мне только войти в новое помещение. Он стоял спиной ко входу в своей черной рубашке, обнимая за плечо какого-то мужчину и разглагольствовал о жизни.

Ранее он тоже был в черной рубашке, поэтому я его легко узнала. Насколько я поняла тогда, он выбрал себе такой стиль темного, таинственного мага.

Его фигура выделялась на фоне остальных, он был массивнее в плечах, поэтому угадывался сразу.

Я не стала к нему подходить, просто прошла в помещение и продолжила осмотр фотографий на правах посетителя, в то время как он разговаривал со своим собеседником о предстоящей поездке за границу в достаточно фривольной манере.

– Да я тя умоляю Федь, какой Кипр. Все рвут когти в Болгарию… – смешок, похлопывание, отстукивание каблуков.

И не об отдыхе шел разговор, как я отметила про себя.

– Болгария не любит нас.

– Но пускает. А Кипр вышвырнет сразу, как только жареным запахнет. Поверь.

Я переходила от одной фотографии к другой, став невольным слушателем их разговора. Меня заметили уже к финалу, когда вдвоем решили «нажраться водки и поехать в сауну с девками вместо всяких Кипров и Булгарий».

– Дети-аутисты, – услышала я его бархатный голос прямо около своего уха и отпрянула в сторону.

– Что? – спросила я хрипло.

Кирилл стоял рядом, неотрывно глядя на фотографию на стене около которой я остановилась.

– А… Ну да, – кивнула я понимающе, устремляя взгляд на фото, где были запечатлены двое детей с раскосыми глазами.

– Фотография сделана в 1960х годах, – пояснил он мне приближаясь ко мне и невольно задевая меня своим плечом. – Дети были проданы своей матерью в акт спасения, чтобы не умереть от голода, а потом выяснилось, что они аутисты. А следовательно, не пригодны для работы.

Кирилл протянул мне бокал с шампанским, оказавшимся в его руке.

Я хотела отказаться. Но заметила, что у него в руках два бокала. То есть он подготовился? Заметил меня, взял напитки и только потом подошел?

Как продуманно.

И я послушно взяла бокал. Это меня слегка очаровало.

– И что было дальше? – сделала я глоток пузырящегося напитка, переключаясь с фото на собеседника.

В этот раз он уложил волосы назад, закинув их объемно наверх. Привлекательно.

Черт, да ему все подходило к его черным, как угольки глазам. Я и не знала, что такой цвет глаз вообще существует….

– Дальше их пытались вернуть матери, а деньги забрать назад. Громкое дело получилось, – допил шампанское Кирилл.

– Вернули? – теперь мне хотелось узнать душещипательную историю до конца.

– Не слушайте его, молодая леди, – влез между нами его немолодой знакомый, подмигнув Киру. – Он придумывает истории на ходу, соблазняя своим красноречием всех женщин. Не видел, чтобы хоть одна устояла…

Судя по подмигиванию тот был навеселе. Я перевела взгляд на мужчину в черной рубашке, отмечая, что и у этого не слишком трезвый взгляд. Вот почему он подошел ко мне.

– Так это все неправда? –выдохнула я удивленно. – Все придумал?

Кир толкнул плечом своего друга, проявляя свою истинную сущность передо мной. На его губах застыла смущенная лукавая улыбка, вызывающая у меня мурашки. Он выглядел, как мальчишка. Я смотрела на него глубоко очарованная его такой необычной притягательной внутренней красотой.

Да, он все сочинил, не было сомнений. Но мне так это понравилось, что я ощутила себя подсевшей на наркотик зависимой личностью. Хотелось еще.