– Мы попросту наденем то же самое, за исключением очков и топа Супермена. Малдер все время одевается в черные и серые костюмы, но у меня есть темно-синий, который будет тебе в самый раз.

– Костюм Джоэла?

– Он его ни разу не надел.

– Почему у тебя так много его неношеной одежды?

– Потому что я от нее еще не избавилась и еще потому что хотела видеть в Джоэле кого-то, кем он не был, а он носит только черные и серые костюмы, – резко сказала она, будто иглой бумагу пропорола.

– Мне нравится Малдер. Я буду Малдером.

– Из тебя получится идеальный Малдер, – с непоколебимой уверенностью заявила она.

Эмметт последовал за ней к кассе.

– У меня есть деньги. Там, дома. В рюкзаке. Тебе необязательно за меня все время платить, – сказал он. Он вспомнил, что поставил рюкзак у Талли дома в безопасное место между диваном и журнальным столиком. Оставляя его там, он не волновался. Жила она одна, и дома не было никого, не считая кошек, – кто стал бы совать туда нос?

– Ерунда. Я тащу тебя на Хеллоуин. И плачу за это.

– Ты меня не тащишь. Я иду по собственному желанию, – сказал он и сам удивился, что это правда. Он уже не помнил, когда в последний раз ему хотелось пойти на вечеринку или чего-то подобного.

Она коснулась тыльной стороны его ладони и понесла бейджики к кассе. Он настоял, что скользкий оранжевый пакет из магазина понесет сам.

– А знаешь, можешь говорить со мной откровенно. О чем угодно, – сказала Талли.

Они зашли в заведение «Юбка-пудель» в стиле пятидесятых, находившееся в конце улицы и торговавшее гамбургерами. Здесь было много света, и это был настоящий оазис для покупателей, добредших в такую даль и не поубивавших друг друга. Браво.

– Надо же. Я собирался то же самое сказать тебе, – ухмыльнулся он.

– Вообще-то я серьезно, о’кей? – сказала она тонким голоском, который очень располагал его к себе. Хорошенько обмакнув ломтик жареного картофеля в кетчуп, она съела его.

– И я серьезно. Ты скажешь мне что-нибудь честно, и я сделаю то же самое. Прямо сейчас, – соврал он.

– Не хочешь ли начать?

– Хорошо. Я начну. Мы могли пройти мимо друг друга на улице или в магазине или еще где-либо много раз… и вот… мы здесь, – сказал Эмметт. Он огляделся и заметил семью в кабинке наискосок от них.

(Пожилая пара со взрослым сыном и его маленькими детьми. Еда уже перед ними. Пожилая женщина заказывает у официанта молочный коктейль. Шоколадный. Дети пьют из пластиковых стаканчиков с ярко-красными крышечками и сюжетами из мультфильмов. Часы «Элвис» на стене качают своими блестящими бедрами. Тик-так. Тик-так. Тик-так.)

– Ты часто приезжаешь в Луисвилл? – спросила Талли.

– Достаточно часто.

– Ну я бы тебя запомнила.

– Что запомнила?

– Лицо, волосы, глаза. Всего тебя, – продолжая есть, сказала она и указала на него дряблым ломтиком картофеля. – У тебя яркая внешность.

Ему нравилось на нее смотреть, но он боялся в этом признаться, чтобы не вызвать у нее чувства неудобства. Слушала она с милым и неизменно ободряющим лицом, как у хорошо знакомого персонажа из хорошего непримечательного сна.

У их стола остановился официант и наполнил их стаканчики.

(Официанта зовут Грег. У Грега короткие каштановые волосы. У Грега голубые с желтым кроссовки, джинсы, белая футболка, красный фартук-передник с пуговицами. На одной из них написано «Рок круглые сутки»[25]. На другой пушистый розовый пудель пьет молочный коктейль на фоне из черно-белой клетки. На следующей пуговице: «Спроси меня о премиальных баллах «Юбки-пуделя».)

– Принесите нам два пива и две порции бурбона, – обратился Эмметт к официанту, сразу пообещав Талли, как только они придут домой, вернуть ей деньги.