Ностальгия – не подруга,
Боль душевная и грусть.
День и ночь проходят в муках,
И мольба не сходит с уст.
Ностальгия по родному,
Свету тёплому в окне.
Ностальгия по былому,
В ком и думы все о ней.
Ностальгия, ностальгия –
Это жизнь, любовь моя.
Так зачем же, ностальгия,
Полюбилась мне одна?
Вот так и у моих героев. Аполлон Иванович приходит к своей молодости, как ни в чём не бывало, найдёт любые причины и всё время он возле неё тенью.
«Любимая женщина – та, которой можно причинить больше страданий» (Э. Рей).
– Подожду ещё немного, что будет дальше? – думала Марфа Филипповна.
А дальше? Всё то же самое:
– Иди, я рюмочку налил, скажи мне: «С лёгким паром! Правда, Марфуш, баня у нас хорошая?»
Она тоже как ни в чём не бывало приглашает свою молодость к чаю. Попьют молча, потом он сообщает ей, что пора уходить, смотрит на часы. Аполлон спешит на автобус, потому что живёт в другом конце города; уходит за дверь, возвращается и говорит в пустоту:
– Я ушёл, закрой за мной дверь.
Марфа Филипповна подавлена от всего этого. А что делать? За кем закрывать дверь? Он всё-таки отец детей. Да такого никогда не было и не будет, чтобы закрыть! Так думает, а вслух скажет:
– Ну и жизнь бестолковая, а может быть, Я и ОН? Куда же исчезла красивая, коварная наша любовь? Может быть, как ни в чём не бывало поехать на дачу, налить рюмочку Аполлону и сказать: «Ну ладно, с лёгким возвращением!»
Низко туча опустилась,
Вроде б не беда!
Но не к делу грудь сдавила,
В сердце маета.
Ну зачем так низко, туча,
Опустилась ты?
День успеет ведь наскучить,
Нет в тебе нужды.
И услышало вдруг чудо,
Растянулось вдоль
Нежным облаком летучим,
Унеслась вся боль.
Вот такими были б оба,
Вмиг взаимными,
И не стали мы особо
Безрассудными!
Так ей хотелось, но встала и решительно закрыла дверь.
Отречение
(Ни дня без строчки)
Всё! Не буду я писать,
Буду только созерцать.
Так решила сходу я,
Логику исследуя.
Но проходит день иль два —
Вновь свербит, лишь я едва
Чуть проснусь, и мысль жива,
Гложет спозаранку так,
Словно голову в чердак
Хочет превратить.
Мысли, мысли – сколько их?
Хватит даже на двоих.
Но обдумывать нет сил,
Сон под утро очень мил.
Запишу чуть-чуть поздней,
Если вспомню вдруг о ней.
Но обидчивая мысль
Улетает мигом ввысь,
Чтоб мне только созерцать,
Но, до вечера!
Ересь…
Разбушевалось море жутко,
И Соллогуб в печёнку влез.
Погоды нет, лишь прибаутка
Оставила листочку след.
Повеселю себя изрядно
Писанием стихов сейчас
Иль прозы, надоев порядком,
С утра пишу всё это враз.
Лишь солнце за окошком – в радость,
И мысль без устали бежит,
И всё рядком, такая малость,
И будто кто-то ворожит
Моими мыслями случайно,
А, может, показалось чуть?
Но в знак признания отчайно
Я изгоняю утра жуть.
Пишу, пишу, а мне всё мало,
Чернила высохли давно.
Перо в руках держать устала
И тут же вспомнила гумно.
Гумно, гумно, какая прелесть –
Деревня, лето, благодать!
Зерно успеха, то не ересь…
Лишь мысль сумей ты передать!
Альфред Бодров
Родился в 1942 году в г. Хотьково Московской области. Имеет среднетехническое и высшее педагогическое образование. Окончив исторический факультет МГПИ им. В. И. Ленина (ныне МПГУ), преподавал и затем перешёл в СМИ, увлёкся литературой. Начал публиковаться в 2018 году, печатается в коллективных сборниках, издаваемых в Москве, Санкт-Петербурге, Новокузнецке и других городах, награждён литературными дипломами. Является членом Союза журналистов России и Интернационального Союза писателей России.
Кавказская джигитовка[1]
(Терская легенда)
Вертится наша под солнцем Земля,
Алая гаснет над лесом заря.
Круглая в небе восходит луна.
В космосе с нами играет судьба.
Терек сбегает с вершины крутой,