У мамы новый день традиционно начинался рано. Но из-за вчерашних посиделок возле телевизора до поздней ночи заставили ее проспать на несколько часов дольше обычного. Приготовив завтрак, она принялась за Джерри. На нем всегда была чистая и аккуратно выглаженная одежда, а волосы зачесаны на левый бок. Утренние процедуры занимали пару часов. Мама сама занималась с ним упражнениями для ног – ежедневно, с того момента, когда была вынуждена оставить работу ради ребенка. Она ни разу не сказала, ни слова, по поводу этой новой жизни, которая состояла только из Джерри. Казалось, что в тот момент, когда главы семейства не стало, она посвятила всю свою необъятную любовь сыну. Раньше, я молча могла наблюдать за тем, как они занимаются. Глядя на это, я задавалась вопросом – ей нравиться это делать каждый день? Но в тот же момент меня посещала другая мысль – если бы не Джерри, трудно представить, что могло быть с ней после смерти папы. Он стал единственным человеком, которому она могла посвящать свою заботу изо дня в день. И тут же я отвечала сама себе на вопрос – ей нравиться за ним ухаживать, в этом и есть весь смысл каждого дня. И как бы ужасно, это не звучало, но благодаря положению Джерри мой отъезд дался нам всем проще. Иначе бы мне пришлось бы побороться, чтобы покинуть родительский дом.

Я застала ее в тот момент, когда она готовила начинку для торта. Удивительно, сколько в ней энергии и желания сделать что-то особенное для нас. Именно поэтому мне тяжело сейчас представить себя в роли матери. Джерри был во дворе дома. В первой половине дня он читал книги. А с того момента, как на улице потеплело, он проводил время с книгой во дворе дома. Я налила кофе и села за кухонный стол.

– Как спалось? – спросила мама, покрывая коржи кремом.

– Я думала о Джерри, – сделав глоток кофе, я встала из-за стола, чтобы взять свой ноутбук.

– Попробуй, – мама протянула мне чайную ложку с кремом, когда я вернулась обратно. – Изумительный крем получился. Я решила немного поэкспериментировать и добавила немного корицы.

– Ммм… Неплохо. Необычный вкус, – вернув ложку обратно, я встала рядом с ней. – Как проходят ваши утренние упражнения?

– Почему ты спрашиваешь? – поинтересовалась мама и убрала чашку с кремом на другую сторону от меня, чтобы я не могла достать до нее.

– Интересно. Есть ли какие изменения?

– Одри, не темни. Говори, что сегодня ночью придумала. И оставь крем, иначе его не хватит на торт, – сказала она, еще раз переставив чашку с кремом на другой стол.

– Мам, врач говорил, что если упорно заниматься, то можно достичь изменений в его состоянии и напомню, – я подняла указательный палец вверх, – в лучшую сторону. Все же не так плохо. Прошло почти четыре года. Вы делаете все те же упражнения?

– Что ты хочешь сказать? – мама остановилась и посмотрела на меня сердитым взглядом. Ей не нравилось разговаривать о болезни Джерри. Я пожала плечами, не понимая ее вопрос.

– Ты хочешь сказать, – уточнила мама, – что я недостаточно делаю для того, чтобы Джерри мог встать на ноги? Ха… и это мне говорит родная дочь! – она снова вернулась к торту.

– Я говорю о том, что эти упражнения не работают. Нужно попробовать что-то новое. Я знаю, что ты все время посвящаешь только Джерри, но нужно пробовать и пробовать новое каждый раз, если не получается сдвинуться вперед.

– Ты что-то можешь предложить? И подай мне ягоды. Они в холодильнике.

Я достала из холодильника желтую пластмассовую чашку и протянула ее маме.

– Пока у меня нет ничего определенного, но можно посмотреть в интернете. Обязательно найдутся видео уроки или какая-нибудь дополнительная информация. Мы не должны стоять на месте – нужно двигаться. Ведь жизнь – это непрекращающийся круговорот, который ни на секунду не останавливается и никого не ждет. И если мы тормозим на минуту, то отстаем на час. А догнать, – я запнулась, потому что мама смотрела на меня, замерев с ягодой в руке, – догнать потом тяжело.