«Дурочка, – подумал юноша, – заснула, сейчас и не заметит, как сгорит. Будет потом неделю ходить красная как рак».

Прошлым летом Костя конкретно подгорел на солнце, и в памяти всплыла картина, как он с горючими слезами снимал и надевал одежду целую неделю.

«Подойти и разбудить ее, что ли?.. Ну НЕТ! Подумает, что пристаю. Или обидится на меня за то, что не дал открытие сделать».

Костя вспомнил услышанный разговор и улыбнулся, представив, что девушка именно этим его и упрекнет.

Меж тем он упругой походкой уходил все дальше и дальше от пляжа.

– А я говорю тебе, Петровна, сон в руку!

Костя был вырван из своих размышлений бабкиной репликой. Он стряхнул с себя задумчивость и с интересом посмотрел вслед двум бабушкам, прошедшим мимо.

«Дважды услышал – иди изучай!» – прокричал внутренний голос юноши.

Следующий день Костя провел в Доме книги. Он долго объяснял консультанту в магазине, литературу какой тематики ищет. Наконец она поняла и с извинениями – так как не могла больше ничего предложить – посоветовала обратить внимание на труды Карлоса Кастанеды.

Косте все же пришлось порядком сосредоточиться на материале, так как найти нужную информацию оказалось для него непросто. Расположившись между стеллажами с книгами, он вдруг заметил: стоило ему только понять, что он вот-вот доберется до сути книги, как тут же его внимание переключалось на внешний мир – то его толкнут покупатели, то он вдруг вспомнит спящую девушку с пляжа, то его взгляд оторвется от книги, чтобы переварить прочитанное, и сразу же зацепится за что-нибудь яркое…

– Я что-то должен вынести из этой книги! – твердо решил юноша. – Не зря же я торчал здесь столько времени!

«…Сегодня ночью ты должен будешь смотреть во сне на свои руки.

Когда я находился в нормальном состоянии осознания, мы почти никогда не касались этой темы. Однако, вспоминая то, что происходило со мной, когда я находился во втором внимании, я обнаружил, что мы возвращались к теме настройки сновидения и обсуждали ее гораздо подробнее. Я, например, высказал дону Хуану все, что думал по поводу абсурдности данного мне задания. В ответ на это дон Хуан предложил мне относиться к заданию как к занятному приключению – своего рода забаве, – а не как к чему-то серьезному и утомительному.

– Всю свою серьезность ты можешь вкладывать в наши беседы о сновидении, – продолжал дон Хуан. – Объяснения всегда требуют глубокого осмысления. Ты можешь быть тяжелым и мрачным – это нормально. Но, созерцая сны, будь легче перышка. Безусловно, практика сновидения требует целостности и серьезного отношения, но качество серьезности здесь несколько иное – это серьезность беззаботного смеха, каким смеется человек, которому не о чем беспокоиться в этом мире. Только при выполнении этого условия искусство видеть сны превращает их в сновидения…»

– Вот оно! – обрадовался Костя. – На этом и закончим.

С этими словами он поставил на место книгу и направился к выходу.

* * *

Хлопнула входная дверь. Костя, нервно сбрасывая с себя кроссовки, запричитал:

– Надоело! Почему я такой чухан? Не могу с девушкой познакомиться. Что мне мешало подойти к ней? «…Я опять стою у стенки, у меня дрожат коленки»?! Достало уже все!

Костя прошел в комнату и плюхнулся в кресло. Просидев мгновение, он снова вскочил и начал ходить взад-вперед.

– Надо признать, что я – ТРУС.

Костя остановился.

– Что мне мешало подойти к ней? Чего я опять так испугался? Что, она меня ударит? Нет. Даже если и вмажет, не убьет. Схватит за горло и выпьет всю мою кровь? Тоже нет. Может, не сразу – и то только после замужества… Хотя лучше бы вмазала, чем посчитала, что я придурок, который подошел и от страха потерял голос и способность выражать свои мысли.