сеанс психотерапии закончен. Сеанс психотерапии закончился, музыка стихла, все встают. Эдик падает с дивана.

Наталья Михайловна. Потрясающе! Как снимает стресс! Ой, Эдикопять упал.

Эдик приходит в себя, встаёт и садится на диван. Степан Степанович подходит к Евгению Станиславовичу и Наталье Михайловне.

Степан Степанович. Напоминаю, вы мои информаторы.


Явление седьмое. Обед

Все собрались на обед.

Мария. Лола, ты будешь обедать?

Лола. А что у нас мясного?

Мария, читая меню у столовой. Отбивные котлеты с картофельным пюре.

Лола. От отбивных котлет я бы не отказалась.

Мария. Ну, вот.

Открываются двери столовой и выглядывает Гоча Петрович.

Гоча Петрович. Дамы за столы.

Дамы проходят в зал. Двери закрываются. Мужчины в холле остались одни.

Степан Степанович. Евгений Станиславович, вы, когда первый персональный компьютер увидели?

Евгений Станиславович. В одна тысяча восемьдесят втором году. Это были компьютеры АВМ, РС АТ/ХТ. У меня друг работал в вычислительном центре автомобильного завода «Москвич» и пригласил меня посмотреть на чудеса американской техники. Больше всего меня поразило то, что эти компьютеры использовались как игровые. Ну, представьте себе, на столах стоит ряд компьютеров, а за ними здоровенные мужики, программисты, играют в простые, если не скажешь примитивные игрушки. Честно скажу, меня не потянуло играть, совсем не потянуло.

Степан Степанович. А я свой первый компьютер увидел в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году. И этот компьютер был APPLE. Это была одинокая машина у нашего инженера по связи. И он тоже играл в игрушки.

Открываются двери столовой. Выходят женщины и Гоча Петрович.

Гоча Петрович, закрывая дверь. Минуточку. Я сейчас столы протру.

Степан Степанович. Наталья Михайловна, что-то вы грустная с утра, что сон плохой приснился?

Наталья Михайловна. Приснилось, что я заведующая этой клиники, а Григорий Пантелеевич обычный больной и помещен в мою комнату. И завёлся у нас весельчак и утащил ночью шлёпанцы больных. И пришла комиссия министерства здравоохранения, а у нас все больные босиком. В общем, такой скандал. А меня из заведующих перевели в санитарки.

Евгений Станиславович. Наталья Михайловна, ну вы юморист. Ха-ха-ха-ха.

Степан Степанович. А, что Евгений Станиславович, может быть Наталье Михайловне предложить издать сборник своих снов?

Евгений Станиславович. А что? Могу взяться за издание сборника снов Натальи Михайловны, заодно и свои сны опубликую.

Гоча Петрович, выглядывая из двери столовой. Мужчины заходите.

Подходит Антон. Двери открываются и мужчины заходят в столовую. Женщины уходят из холла.

Затем все мужчины выходят. К Степану Степановичу подходит Эдик.

Эдик. Степан Степанович, мне нужно вам кое-что сообщить.

Степан Степанович. Слушаю.

Эдик. Я думаю, вам будет интересно узнать, что в ночь, когда пропала зубная паста, я видел в холле Марию с зубной пастой в руках. Она прошла мимо моего дивана в столовую. Через некоторое время вышла и ушла к своей комнате.

Степан Степанович. А где в это время были вы?

Эдик. Я выходил из кабинета Григория Пантелеевича. Когда я стал возвращаться в холл, я только приоткрыл дверь и увидел Марию.

Степан Степанович, двигаясь к правой двери. Та-а-ак, можете быть свободны. Спасибо за сообщение.

Эдик выходит налево. Справа входит Евгений Станиславович.

Евгений Станиславович. Степан Степанович, как движется расследование?

Степан Степанович. У меня столько информации, что боюсь запутаться. Пойду, прилягу, подумаю в одиночестве.

Степан Степанович уходит. Входит Антон с изменившимся лицом.

Антон. Евгений Станиславович, меня обвинили в краже мыла и зубной пасты. После допроса я закрылся в комнате. Я думал, что одиночество поможет мне освободиться от этих слов, звучащих в голове. Я не смог оставаться один. Я закрывал глаза и видел себя в одиночной камере. Я ведь ни в чём не виноват. Я слышал о судебных ошибках и не раз, и судьба этих осуждённых меня мало занимала. И вот мне грозит подобная участь.