Она опустила взгляд.

Северак откинулся на спинку стула, махнул рукой:

– Давайте, дорогая! Рассказывайте всё – и про главную причину, и про все неглавные. Уверен, ваше воображение одним основанием не ограничилось.

Она покачала головой.

– С вами невозможно разговаривать серьёзно.

*

Пока Клементина говорила о своей неуверенности и своём беспокойстве, он внимательно слушал. Когда она рассказала ему о новых приобретённых в таверне знакомствах, улыбнулся.

Когда она замолчала, закусила губу, взялась смотреть в сторону, сердито стискивая пальцы, он глядел на неё в этой тишине. Ждал то «главное», что – он понимал – так до сих пор и не прозвучало.

Наконец, Клементина, покраснев, выпалила:

– Он считает меня деревенщиной! И как я могу спорить, если он прав? Я прожила всю жизнь в деревне. И я никогда не была на балах! И не шила никогда всех этих бальных платьев!.. И, да, те, что я привыкла носить дома, нельзя было назвать ни модными, ни особенно красивыми. И, когда он говорит… – она задохнулась, махнула рукой, прошептала —… он тоже прав.

В этот момент в глазах Северака мелькнуло что-то очень похожее на гнев. Но он справился с собой, рассмеялся весело:

– Никогда не были на балах? Это причина, разумеется, чтобы отказаться попробовать!

– Не смейтесь! – она сердито топнула ножкой.

Он, в самом деле, перестал улыбаться. Сделался серьёзен.

– Хорошо. Но вы тогда убедите меня, что всё прочее, что вы сейчас делаете – вы делали всю жизнь! Плавали по морям, управляли домом, терпели капризы несносных мужчин!

Клементина не выдержала, засмеялась:

– Последнее мне чрезвычайно плохо удаётся!

– Оставим эту ерунду, графиня, – легко шевельнул он рукой. – Ваше главное оказалось неубедительным. Что же касается неглавного… Во-первых, поверьте мне, ваш супруг вполне в состоянии оплатить столько платьев, сколько вам только может понадобиться здесь. И не вздумайте поставить эту его способность под сомнение – наш гордец этого не переживёт. Что же касается того, что вы с чем-то там не сможете справиться – так я скажу, если позволите…

Северак улыбнулся обезоруживающе:

– Разве вы уже не справляетесь? Разве дом ваш не уютен? Не светел? Разве не приходим мы сюда каждый вечер, чтобы отдохнуть душой? Разве не наслаждаемся каждой минутой, прожитой в доме, который ведёте вы? Как справились бы мы без вас со всем этим?

Он повёл рукой в сторону накрытого стола.

– Я, к примеру, не могу себе представить, что нужно сделать, чтобы из тех продуктов, что существуют на здешнем рынке, вдруг получилось вот это чудо! – он коснулся краешком маленькой ложки стоящего перед ним десерта. – Поинтересуйтесь вы моим мнением, я сказал бы вам, что нет ничего лучше, чем начинать утро вот с такого лакомства. И с паштета! Роскошного гусиного паштета! Только позволь вы мне говорить, я пожаловался бы вам, что мечтаю о нём с самого своего отъезда из Брассера.

Он говорил мягко. Ковырял ложечкой украшенное ягодами желе. Глядел с обычной приветливостью.

– Поверьте, это гораздо сложнее, чем пустить пыль в глаза паре десятков бездельников на каком угодно балу. Теперь о платье… – продолжил, заметив, что взгляд Клементины потеплел. – Я не вижу в том, что предлагает Оливье, ровным счётом никакой проблемы. Разве вы не взяли с собой те великолепные ткани, которые подарил вам к свадьбе наш упрямец?

Он улыбнулся.

– Они подходят для нашего случая, будьте уверены. Готовясь к встрече с вами, ваш супруг выбирал только самое лучшее.

Она распахнула глаза.

– Ткани? Я… я забыла… я не подумала о них.

– Ну, так вот вам и решение! – воскликнул Северак. – Вы сошьёте лучшее из платьев. Будете блистать на балу! Все дамы станут завидовать и даже, скорее всего, возненавидят вас за то, что вы затмите их всех. А ваш муж… он в своей гордыне вознесётся еще выше.