– Пять. Последняя в тот период, когда ты проводила свои исследования, как раз не отсвечивала.

Я кивнула в пустоту.

– Что спровоцировало твой интерес к ним?

Я вновь взглянула на него:

– Транш на как раз недостающую сумму ровно в последний день отчётного периода. Я не верю в такие совпадения. Стало интересно, кто это нам так помог. Дальше ещё интереснее – на кой посредственной онлайн-школе кулинарии наши услуги на такие суммы. Следом стала уже раскапывать и других. Школа шитья – серьёзно?

– К ним юридически не подкопаешься, а онлайн-образование в плане отчётности очень удобно. Равно как и консалтинг. Кто там выяснять будет, кто и сколько у тебя консультаций и курсов взял и как ты оказывал эти услуги.

– Действительно, – буркнула я, уткнувшись в кружку. Меня раздражал спокойный тон нашей беседы. Меня раздражало моё собственное спокойствие в его присутствии.

– Основным направлением моей, – он взял паузу, подбирая слово, – деятельности была поставка оружия.

Я закашлялась, подавившись глотком чая.

Он дёрнулся встать ко мне, но я остановила его жестом.

Прокашлялась, выдохнула, вытерла проступившие слёзы.

«Охренеть»

– Оружие? – переспросила я, будто в действительности ожидая, что мне это послышалось и он мне сейчас ответит что-то другое.

– Да. Я мог бы тебе рассказать сейчас всю историю полностью, но это надолго, поэтому давай пока ограничимся этим фактом.

– Да, не проблема, этого факта мне сейчас действительно пока достаточно.

«Присовокупив эти факты к тому, что ты убил человека, я начинаю задаваться вопросом, как я вообще это всё пропустила в твоей жизни и кто ты, мать твою?» – я взяла чашку в обе ладони, чтобы скрыть то, что у меня начали трястись руки.

Наконец, организм снова понял, что перед нами хищник и надо реагировать, может даже-таки начать искать пути для отступления – выживания.

– Примерно за полгода до той ночи я начал процесс выхода из этой сферы деятельности, приняв окончательное решение выйти в нормальную жизнь.

– Разве у вас такое возможно? – нервно спросила я, запоздало подумав, что и такие подробности я тоже наверняка не хочу знать.

– Не то, чтобы это распространённая практика, – он усмехнулся, – и часто бывает ряд сложностей. И в целом есть риски, что живым ты до нормальной жизни не дойдёшь. Но я считал и считаю до сих пор, что это правильное решение.

– Но?

– Но не все со мной согласились. Человека, смерть которого, как ты думаешь, ты видела той ночью, послали чтобы следить за мной и помешать мне при случае.

– И потому ты его убил? – тихо спросила я, не осмеливаясь поднять на него взгляд.

– И поэтому я его напугал. Да, я выстрелил, но не в него, а в сторону.

– Я видела новость, что он убит! – я оборвала его криком, – его нашли на следующий же день мёртвым!

– Да, выброшенным из его собственных апартаментов, а не застреленным! – в голосе прозвучала сталь.

– Да брось, будто с твоими возможностями было бы сложно исправить информацию, выходящую в СМИ, – горько отметила я, снова откидываясь в кресле.

– Его убил не я. Я покажу тебе запись с камер наблюдения с той ночи, чтобы у тебя была полная картина происшествия. Там и про мой выстрел и про то, как его выкидывают из окон его спальни.

Я вздрогнула.

– Ты видела не всё. Ты увидела его, сидящим передо мной, а затем ты увидела меня с оружием, – он сбавил темп речи, а в моей голове под его слова вспыхивали картинки.

Вот я в ночи приехала к нему домой. Вся на взводе, потому что только нашла последние подтверждения, что компания используется для отмывания денег. Бегу сквозь дождь (как драматично я не взяла из дома зонт, и в машине не нашла запасной) по территории и вижу в приоткрытой двери связанного человека, с нацеленным на него пистолетом. Я его узнала, старший менеджер из отдела контроля качества. Даже имя вспомнила, мы пересекались пару раз.