– Не говори ничего, если бы ты не прошла всё за нас…

– Олег…

– Катя. Я сказал Амиру, что обязан тебе своей жизнью и счастьем, ты – это не только Глеб, ты – это ещё и мы все.

– Хорошо, пусть будет так. Но как-то он никаких выводов не делает, как-то уж очень по-своему всё понимает.

– Понимает, как умеет, мы тоже не сразу тебя понимали. Глеб вернулся, пойдём в дом.

Я опять помахала боевикам, которые даже не пытались прятаться, они мне улыбнулись, но Олег сделал лицо, и они исчезли.

Глеб стоял на ступеньках крыльца и улыбался, только выражение лица поменять ещё не успел и знак власти как-то опасно сверкал на галстуке, очень воинственно. Весь в чёрном, только красный пламень камня, он стоял так, что казалось, он кому-то себя демонстрирует, всю свою силу – ещё немного и взовьется грозным мечом, за которым не в состоянии уследить глазу. Я опять не позволила Олегу нести меня на руках и даже остановилась в какой-то момент, так была впечатлена позой Глеба. Шёпотом спросила Олега:

– Что-то случилось?

– Он с Амиром встречался. Катя, ты одумайся хоть на пару часов.

– Я этого… сама на ленточки.

Неожиданно Глеб засмеялся, конечно, он ведь слышал мои слова. Ослепительно улыбнувшись и помахав ему рукой, я заявила Олегу:

– Провожай командора и его жену в столовую на обед.

Как Олег удивился, смотреть не стала, быстро пошла к Глебу и кинулась ему на руки, сразу поцеловала.

– Привет, я так соскучилась, пойдём меня кормить, Олег обещал до столовой проводить.

– Проводить?

– Да, я жена командора, мне нужны провожатые.

– А я?

– А ты командор, муж.

Муж и командор ничего не понял, посмотрел на Олега, тот только плечами пожал, даже не будет пытаться меня понять, но уже хорошо, что ушли с опасного открытого пространства под защиту дома.

В столовой Олег сел на диван, а я притянула Глеба к себе, заставила сесть рядом, он не сопротивлялся, уже с интересом смотрел на меня, ясно, что я что-то придумала, осталось выяснить, чем ему это грозит. Особенно после моего заявления, что я порву Амира. Я не понимала, что ела: мысли двигались так быстро, казалось, я даже не успеваю их подумать, но уже точно знала – где-то там в моей умной голове они встанут стройными рядами и независимо от меня смогут чётко и ясно выразить всё, что собираюсь сказать. Глеб спокойно курил и ждал, иногда они переглядывались с Олегом, но ничего не говорили. Наконец, я осознала – можно говорить, закурила сигарету и спросила:

– Глеб, скажи, ты помнишь тот день, когда я ещё без сознания лежала в твоём доме?

– Я всё помню.

– Только сейчас я поняла, что полюбила тебя уже тогда, я же улыбнулась тебе, я уже видела тебя, ещё ничего не понимала умом, он ещё спал, а душа уже увидела тебя и полюбила. Тогда на тебя моя одинокая душа смотрела, она увидела твои страдающие глаза, твою боль, твою мечту.

Глеб вздрогнул, медленно взял меня за руку, едва коснулся губами.

– На самом деле я тогда тебя выбрала, в санатории только мысль появилась, а потом душа решила. Только ты долго не мог мне поверить, и всё боялся, что не сможешь меня любить, себе не верил, думал, как это – разве можно тебя любить, разве можешь ты сам любить. Поэтому нам пришлось все эти испытания пройти, закон нам помогал понять друг друга, поверить в себя.

– Катя, это ты…

– Это мы вдвоём, мы в этих испытаниях стали единым существом, всем едины, кровью, энергией, душой и телом. Ты даже захотел меня в себе носить, помнишь? Только то и остановило, что я секреты твои командорские узнаю. Небось, уже и с Самуилом обсудил?

Тот звук, который произнёс Глеб, определению не подлежит, а я быстро посмотрела на Олега и увидела статую с широко открытыми глазами – это мне и надо, молодец я. Что ж, идём дальше: