Я посмотрела на него так, что он засмеялся и обратился к Глебу:

– Глеб, что делать будем? Амир настаивает на встрече с Катей. Готов на любые условия, так и сказал – сделаю всё, что скажет Глеб, только прошу разрешения встретиться с Катей. Догадался, что всё муж решает.

Непонятно, Олаф это серьёзно сказал, или изобразил иронию? Он смотрел на меня чистым жёлтым взглядом и ждал решения. А я не знала, что сказать, неожиданно во мне опять проявилась маленькая девочка и весело рассмеялась, казалось, что она хочет сказать мне: ничего не бойся, он друг. Рыбки тоже ничего хорошего не сказали, молча плавали между водорослями, а золотая королева аквариума вообще не соизволила появиться. И я задала самый насущный вопрос:

– А Амир заметил наш аквариум?

Неизвестный природе звук, который издал Виктор, я не поняла и вопросительно посмотрела на Глеба, он тоже недоумённо посмотрел на меня, лишь пожал плечами – как-то его совсем аквариум не волновал во время встречи с Амиром.

Ответил Олег:

– Заметил, но не удивился.

– Почему?

– Не знаю, но не удивился.

Ожидал от меня чего угодно? Котят в коридорах и дельфинов в бассейне? И пришёл ответ, вернее мысль, удивительно у меня мысли в голове рождаются, точно – это девочка во мне помогла понять, о чём нужно говорить с Амиром. Я посмотрела на Олафа, потом на Глеба и заявила:

– Пусть Амир приходит в наш сад, мы с ним в беседке поговорим.

Глеб изобразил грозного мужа-феодала, и я ответила на его синий шторм в глазах:

– Он не должен быть твоим врагом, поэтому станет… пусть не другом, а хотя бы этим… нейтралитетом.

– Военным?

Олег единственный, кто ничего на лице не изобразил, о чём-то догадался после моего вопроса о рыбках, а уточнил степень возможного доверия Амиру.

– Нет, просто нейтралитетом. Ему некогда будет войной заниматься – дочь придётся воспитывать.

Я долго молчала в полной тишине, какая-то мысль всё время ускользала, она проявлялась на мгновение, я начинала её думать, а она неожиданно исчезала. Ладно, додумаю её потом, сейчас важнее уговорить Глеба. И попросила Андрея:

– Андрюша, мы можем сейчас Амира увидеть?

– Можем.

Он исчез, а я спросила Самуила:

– Самуил, скажи, Мари сейчас себя хорошо чувствует?

– Да, Катенька, как вернули её в дом Вердо, так сразу и пришла в себя, ну после всех проверок, как поняла, что больше сегодня никуда везти не будут, так сразу и уснула. Я её посмотрел, всё хорошо, сердечко работает ровно, сознание чистое, она просто спит. Вердо и Серёжа рядом, если что, сразу предупредят.

– О чём ты хочешь говорить с Амиром?

Голос командора был строг, взгляд тяжёл как бетон, нет – каменная плита. Я вздохнула и сказала тихим голосом:

– Сезам.

Хоть поем до расстрела, ещё пара мгновений и меня не просто в сейф посадят, а сразу на подводную лодку истребителем отправят. И потом утопят вместе с ней в этой, как её, Марианской впадине.

– Катя.

– Муж.

Все пригнулись про себя: Самуил даже привстал в готовности исчезнуть со скоростью сверхчеловеков, чтобы не попасть под перекрёстный обстрел, Илья с Леей побледнели, и вдруг в этой тишине прозвучал совершенно спокойный голос Олега:

– Какой она должна быть?

– Амир должен стать таким… чтобы быть достойным её.

Олаф ничего не понял и поэтому спросил:

– Кто? Кто это – она?

– Та женщина, которая будет матерью для Мари.

Олег всё понял, улыбнулся такой улыбкой, что я облегчённо вздохнула. Хорошо, что это сказал он, мне бы пришлось объяснять командору долго и очень эмоционально, пробиваясь сквозь пелену ревности и нежелания вообще допустить самой встречи с Амиром, даже не по логике опасности, а просто – потому что. Как же прав Виктор, как он прав, ох уж эти доминантные хитросплетения мужских отношений.