– Я сделал тебе больно?

– Нет, всё хорошо, только воздуха не хватило.

Я действительно тяжело дышала, но только от того, что легкие в таком зажатом виде дышать не могут. Остановиться в своём эксперименте мне было сложно, и я опять его обняла, прижалась к нему и постучала кулаком по спине.

– Металл, это не спина, это бетон.

– Что бетон?

– Твоя спина, ты даже не почувствовал, как я тебя колотила.

– Почувствовал. Я чувствую все твои движения, твои касания, но только твои.

– А остальных, в смысле людей?

– Биение сердца и ток крови.

– А ваших?

– Силу.

Как странно, мои касания он чувствует все, а у остальных только биение сердца и ток крови. Почему странно – пища, хищнику нет необходимости чувствовать касания жертвы.

– Но это я такой бетонный, и Аарон. Мы самые монстры.

Подняв голову, я долго рассматривала его, потом вынесла вердикт:

– Симпатичный. Даже красивый, очень. А другие, Андрюша, например, они чувствуют?

Глеб, весь напрягшийся от нашего разговора, посмотрел на меня внимательным взглядом.

– Ты о чём?

– Просто спрашиваю. Ну, про тебя я всё уяснила, монстр, так монстр, смирилась и не переживаю, давно, между прочим, это только тебя волнует, меня совсем нет.

Я хотела спросить, как он чувствовал Анну, но остановилась и замолчала, даже глаза опустила.

– Так что Андрей?

– Пусть не он, Виктор или Олег, они встретят себе женщину, не человека, из ваших, они почувствуют друг друга?

– Если уровень вируса невысок, да, они чувствуют. Ещё зависит от уровня агрессии.

Он провёл пальцами по моей щеке и вздохнул.

– Первое время я тебя совсем немного чувствовал, только слышал сердце.

– Я помню, когда ты меня почувствовал, сильное было впечатление в моём организме. Буря прошла, а потом мне стало хорошо, я сразу восстановилась.

Глеб вдруг рассмеялся облегчённо, видимо ждал, что я скажу о санатории.

– Я об Андрее спросил, что ты имеешь в виду?

– Вдруг он встретит девушку, когда-нибудь потом, в нём много вируса, он её будет чувствовать?

Зря я об этом заговорила, поторопилась на радостях – генерал, опять генерал. Но у генерала оказалось хорошее настроение.

– Когда концерт?

– Нескоро, ты не ответил.

– Его обратили, это иное, он будет чувствовать.

Меня это обрадовало, значит, у них с Леей будет всё хорошо, когда она вырастет. Пора идти завтракать, а то я не могу оторваться от Глеба и могу похудеть от голодания, мягкость уйдёт. Да и Глеба надо отвлечь от вопросов об Андрее.

– Завтракать я сегодня буду? Или так и будем стоять до обеда?

– Будешь.

Мгновение и мы уже были в столовой. Меня так и подмывало спросить, зачем приезжали главы кланов, если с Аароном уже всё в порядке, но я героически держалась, старательно набивала рот едой, чтобы молчать. Естественно, за чаем я не выдержала.

– У нас были гости?

– Лея?

– Она обо мне волновалась и по дороге заметила глав, а сам понимаешь, я устроила допрос, и она вынуждена была…

– Катя, не оправдывай, по дворцу везде стояли слухачи, и я знал все передвижения. Они пришли вместе с Андреем.

Он тяжело на меня посмотрел, но потом улыбнулся.

– Он по дороге двух глав чуть не прибил, я их потом успокаивал, объяснял, что Андрей их случайно чуть не убил. Ошибся.

Не гневается – уже хорошо, по глазам видно, по синеве. Пусть лучше меня подозревает, чем будет Андрея воспитывать. Я уже открыла рот, чтобы объяснить, что Лея волновалась за меня, но Глеб, продолжая улыбаться, сказал:

– От Андрея очень многое зависит в этом доме, вся безопасность на нём, твоя в том числе. Если он будет забываться из-за этой девочки, её не будет.

– Глеб, я не хотела, чтобы…

– Катя, это твоя безопасность.

Улыбки не стало, передо мной сидел генерал всех войск. Он не воспитывал меня, он меня предупреждал, хотя мог этого и не делать. Лея бы просто исчезла из моей жизни, из жизни вообще.