– Он спрашивал меня, могу ли я продлить тебе жизнь своей энергией, но я не знаю ничего такого о себе. Я сказала ему, что жизнь тебе может продлить только он.

Она улыбалась весело и таинственно, как будто это был секрет, о котором кроме нас с ней говорить больше никому нельзя. Я опять замерла, он хочет продлить мне жизнь, чтобы я жила дольше, чем мне дано моей человеческой природой. Эта мысль поразила меня, он думает о будущем, нашем будущем, а я продолжаю сомневаться в нашем настоящем. Лихорадочно вздохнув, я опять поблагодарила про себя Глеба за то, что он отправил Лею с нами, иначе я никогда бы не узнала о его стремлении к нашему будущему. Погладив по голове, я поцеловала её в макушку. Лея опять замерла как статуя, а потом осторожно тронула меня за руку и прошептала, заглядывая мне в глаза и покраснев как маков цвет:

– Тебе уже хорошо, ты уже не болеешь, но можно мне ещё на день у вас остаться? Я не знаю… Глеб не согласится…

– Нужно, Лея! Не просто можно, нужно, девочка моя, я уеду сразу, как Глеб вернётся, а Катеньку оставить одну ну никак нельзя, опять придумает разборки, кто знает, во что это может вылиться, надо, чтобы ты была рядом.

Это Самуил перестал делать вид, что ничего не видит и не слышит, не выдержал.

– Конечно, оставайся, я поговорю с Глебом, он согласится. Концерт, ты должна послушать концерт, и может быть, даже я чего-нибудь рискну спеть. Кстати, а ты поёшь?

– Я не знаю, я никогда не пробовала.

– Надо с Андреем поговорить…

– Нет, зачем с ним, не надо…

– Лея, из нашей компании только у него есть настоящий музыкальный слух, только он может правильно напеть мелодию, меня слушать тебе нельзя.

– Можно, девочка моя, можно, Катя хорошо поёт, я слышал.

Я только махнула рукой – Самуилу всё хорошо, когда в доме мир, даже то, что моим пением называется.

Так мы и сидели в комнате- сейфе, вели беседы ни о чём, а мой мозг буравила одна мысль -, как там за стенами, что произошло. Я понимала, что Глеб сейчас силён как никогда и легко должен справиться с Аароном, но ушёл же он как-то от Олега. Или воспользовался правом непредупрежденной услуги? Меня аж холодом обдало от этой мысли: только так мог Аарон уйти, никак иначе я не могу объяснить его освобождение. На Глеба совсем непохоже, чтобы он мог устроить Аарону заточение, из которого тот смог уйти. И что теперь? Глеб убьёт Олега? И ещё больше похолодела, Лея настороженно на меня оглянулась, но я погладила её по плечу и снова задумалась. Нет, он знает о данном слове, значит, готов к возможной ситуации, и всё-таки оставил Олега присматривать за Аароном. Олег самый сильный после Глеба, только он сможет догнать его или просто удержать на какое-то время, пока Глеб не появится. Значит так, жена командора, ты не начальник штаба, ты только жена, сиди в сейфе и жди мужа, песню репетируй. А что, хорошая идея, только надо выбрать что-нибудь совсем простое по мелодии, здесь меня точно никто не услышит, кроме Самуила.

– Лея, сейчас песню будем петь.

Она вся напряглась.

– Я не сумею, я не знаю.. как.

– Слушай, я один раз спою тихонько, а ты запоминай слова, потом будем вместе петь.

И я негромко запела, обнимая Лею и поглаживая её по голове.

Что стоишь, качаясь, тонкая рябина,

Головой склоняясь до самого тына.

А через дорогу, за рекой широкой,

Так же одиноко дуб стоит высокий.

Как бы мне, рябине, к дубу перебраться.

Я б тогда не стала гнуться и качаться.

Тонкими ветвями я б к нему прижалась

И с его листами день и ночь шепталась.

Но нельзя рябине к дубу перебраться,

Знать, ей, сиротине, век одной качаться.

Что стоишь, качаясь, тонкая рябина,