Тело на диване вздрогнуло и медленно начало садиться.

– Легче стало, – улыбнулся я и тут же осекся, встретившись глазами с пустым, голодным взглядом бывшего товарища, а теперь неестественной мерзости, жаждущей только моей плоти.

Чертыхнувшись, я вскинул к плечу приклад и плавно надавил на спусковой крючок. Все правильно сделал, как в армии учили.

На следующий день мы не нашли ни одного живого канала. Белесая рябь, шорох и треск в динамиках, как я ни старался, не давала никакой вразумительной картинки.

– Передатчик на телебашне накрылся, – кивнул Марк, разливая кофе по кружкам. – Бывает же у них такое, только раньше было кому чинить, а сейчас все на самотек.

– Что там у нас осталось? – поинтересовался я.

– Сотовая связь да Интернет, – поколебавшись, поделился охранник. – Стационарные телефоны вечером вырубились. В трубке не то что гудков, тишины и то нет, как ни парадоксально это звучит. Прислоняешь ее к уху, как пластмассовую лопатку.

– А что в Интернете пишут?

– Ирландии, говорят, больше нет.

– Жалко, – я отхлебнул кофе и поморщился. – Знатное у них пиво было. Скучно теперь будет без «гиннеса». Что с Англией?

– Та же ситуация. Чудеса, впрочем, начались и в северных районах. Активность перенеслась на Канаду, а та думала, что легко отделалась. Фьорды зачумлены, как, впрочем, и большая часть Скандинавии, из Сибири тоже вестей с гулькин нос. Пала цивилизация, со всеми своими внутренними войсками, вооруженными силами, минометами и ракетоносцами.

Одним глотком допив обжигающий напиток, я накинул на плечи пиджак и вышел из комнаты, обронив:

– Я на крышу. Постою, подумаю. Может, вертолет увижу.

– Оружие возьми, – донеслось до меня в тот момент, когда я открывал лестницу на черный ход, но я лишь отмахнулся.

Преодолев единственный лестничный пролет, отделяющий жилые помещения от чердака, я взобрался наверх и отпер обветшалую деревянную дверцу. Ворвавшийся в помещение пронзительный холодный ветер заставил по-ежиться и еще плотнее запахнуться в пиджак, но желания выйти не отбил, и я с готовностью шагнул под серое, затянутое грозовыми тучами небо. Ветер безумствовал, дико завывая в ушах и стараясь подтащить меня к краю жестяного ската, за которым, только шагни, начинался бесконечный и в то же время скоротечный полет, но ничего кроме усмешки он у меня не вызвал. Широко расставив ноги и подняв воротник, я обхватил себя руками и, силясь различить хоть малейшие признаки спасательной вертушки, стоял, подставив лицо свирепствующей стихии. Подойдя к краю крыши, я ухватился обеими руками за перила и, перегнувшись, посмотрел вниз. С высоты пятнадцатого этажа происходящее внизу казалось еще менее реальным и вычурным, чем было на самом деле. Внезапно то, что я усмотрел внизу, как молния пронзило мое сознание, и, расхохотавшись, я понесся вниз, перепрыгивая через три ступеньки.

На шум из приемной появился Марк, держащий в руках початую бутылку виски.

– Что стряслось-то?! – недоуменно пялясь на счастливого меня, выплясывающего по коридору причудливый и ломаный танец, поинтересовался охранник.

– Ай да молодец, Константин, – выкрикивал я, выделывая коленца, – ай да молодец.

– Успокойся, – опершись о стену, Марк терпеливо дождался окончания моего танцевального припадка и вновь поинтересовался причинами моего бурного веселья.

– Придумал, – я рухнул на пол и попытался отдышаться.

– Что придумал?

– Как выбраться придумал. Придется постараться, но шанс самый настоящий. Ты в автомобилях разбираешься?

– Смотря в каких, – осторожно поделился охранник. – Если там немец или швед какой, так там сам черт ногу сломит, а ежели наш, то и разбираться нечего.