Ну а теперь вернемся к моему отчиму. Как я уже говорила, он незаметно от мамы, оказывал мне всяческое внимание – то в комнату, где я уроки делала, зайдет, якобы «по-отцовски» проверить как там я домашнее задание выполняю. То руки мои потрогает, проверяя мышцы и, «по-отечески» советуя заняться аэробикой. Даже предлагал совместно с ним позаниматься под музыку. Он, видите ли, на магнитофон себе много разных упражнений записал, позволяющих улучшить форму тела. Вот нафига мне его советы? Я и без него знала, как свое тощее тело довести до совершенства, но он все равно настойчиво лез с рекомендациями. Папочка нашелся! У меня никогда не было отца, даже фотографии его не сохранилось, и мама ничего мне о нем не рассказывала, я росла без всякого мужского воспитания и вдруг нате вам – забота такая.

Я со зла даже маме как-то на него пожаловалась и… неожиданно выхватила уже от нее. Как она меня ругала и стыдила, вам не передать – и наглая я оказывается, и бесстыжая, и лгунья. В общем, я в ее глазах выглядела как «полный отстой», чуть ли не девица легкого поведения, которая только спит и видит, как совратить взрослого мужчину. Ну, ужас что за девочка! И это она обо мне – такой правильной и честной?! Вот мне обидно было – вы не представляете…. Думала, не прощу ее никогда за такие слова. А потом поразмышляла и поняла – приревновала. Ревнует, блин она своего Валька, вот реально ревнует! Глупая мама. Неужели не понимает, что он же старый для меня, он мне до лампочки и глубоко параллелен? И я сразу же простила свою бедную мамочку. И даже пожалела немного.

Вот только никогда больше ничего ей не рассказывала. От слова «совсем»! Ни о себе, ни о ненаглядном ее Валечке. Но с ним держала себя настороже и не позволяла к себе даже на метр приближаться, чем злила того до зубовного скрежета, но он ничего не мог поделать, видимо маму все-таки побаивался, ну или может, любил, кто их разберет этих взрослых? Тут мне бы со своей любовью разобраться – думала я, отчаянно скучая по Сережке и считая дни до его дембеля.

Короче, в нашем доме стало тихо-мирно, и никто больше не ссорился и ко мне не лез с советами. И я отвлеклась от Валентина, успокоилась. И расслабилась, тундра наивная, потеряла бдительность.

На дворе лето в самом разгаре, уже июль подходил к концу, тепло, светло, вкусно! Родители работают; вокруг птицы поют, и гнезда на деревьях вьют; пчелы гудят над цветами – все при деле, одна я бездельничаю. Стыдно мне немного стало, что я на диване с книжкой лежу или в телефоне путешествую. Ну как, стыдно? Так, самую капельку неудобно стало! Но этого хватило, чтобы поднять меня с дивана – и затеять во всем доме уборку!

Я решила порадовать своих молодых влюбленных «родителей», чтобы те не тратили свое драгоценное время после работы на все эти бытовые проблемы, типа готовки и уборки. В доме никого – красота, никто не помешает творить добрые дела в неожиданном порыве хозяйственности и альтруизма! Кто молодец? Я – молодец!

Я, нацепив на себя всё те же шортики с маечкой (пока никто не видит), завязала волосы резинкой в тугой пучок на макушке, чтобы не мешали, вдела в уши наушники и, подпевая нестареющему Челентано, принялась пылесосить, а затем протирать пыль и раскладывать вещи и предметы по местам. Сама себя зауважала в конце уборки, так увлеклась, что никого не видела и не слышала, кроме того, что лилось в уши:

– Susanna, Susanna, Susanna, Susanna mon amour, – выводила я в полный голос и радостно скакала по комнате, выплясывая и дурачась, и неожиданно ощутила, как две потные сильные ладони обхватили сзади мое худое неспортивное тело. У меня чуть сердце от страха не остановилось, и я резко повернулась, посмотреть – кто это и чего это он так? И замерла от неожиданности – повернувшись, я оказалась в объятиях… Валентина, своего «папочки», представляете?! Я даже сказать в первый миг ничего не успела, лишь удивленно рассматривала его лицо, которое оказалось так близко от моих глаз.