И знаете что? Он меня победил. Окончательно.

— Да…Вы правы. — соглашаюсь, я опустив глаза на свои руки в латексных перчатках. — Я что-то упустила этот момент.

— Вы его просто не знали, — с издевкой произносит Доктор Робер. — И вряд ли вы добились результата, не будь меня тут рядом.

Мы буравим друг друга взглядами. В его серо-голубых глазах я различаю искры ненависти, которые то и дело, как нервный импульс мечется то туда, то сюда. Мы выходим из микроскопной и двигаемся к рабочим столам.

— А что вы тут делали, собственно говоря? — задаю ему вопрос и складываю руки на груди, продолжая прожигать мужчину своим взглядом.

В лаборатории становится тише. Женя и вовсе, делает вид, что занята чем-то важным, замечаю, как она, будто нарочно, гремит банками, а сама внимательно навострила все свои локаторы, лишь бы получше нас слышать.

— Смею заметить, Яна Андреевна, если вы не в курсе, то я сижу прямо напротив вас, — Марк указывает левой рукой в стену, которая нас, по всей видимости, разделяет. — И вы мне очень сильно действовали на нервы.

— Интересно же, чем? — вопросительно вздымаю брови, потому что это уже чересчур обвинять своих коллег в том, что они им мешают.

— Вы слишком шумно освещали свои неудачи в работе, что, несомненно, меня отвлекало. Дизайн эксперимента требует концентрации внимания от своего исследования, которое я провожу сегодня.

— Включили бы музыку, — развожу руками в сторону, дав понять, что не вижу ни единой причины, упрекать меня в том, что я ему чем-то мешала. — Вы же любите музыку?

— Да, но не в лаборатории, — парирует он и сует руки в карманы брюк.

— С каких это пор, вы командуете другими?

— С тех самых пор, как я руковожу этой лабораторией, когда меня назначили заместителем шефа, — с гордостью говорит тот.

— То есть, это единственное достижение в вашей жизни? — с издевкой задаю ему вопрос, и в конце, издаю короткий смешок. Он получается скомканным, но думаю, что правдоподобен.

Но, Марк Борисович — крепкий малый. Он строит угрожающий взгляд и склоняется ко мне ближе, словно, хочет что-то лучше разглядеть в моих глазах. Я стараюсь дышать ровнее, потому что меня тошнит от его парфюма. Меня уже тошнит от того, что мы работаем с ним вместе, и уж тем-более, тошнит от того, что он пытается помыкать мной. Он застывает в паре сантиметров от меня.

— Вы сегодня меня оскорбили и облили кофе. Хотите что-то еще добавить в свой позывной список сотрудника?

Его освежающее дыхание удается о мою щеку.

— А у вас на всех сотрудников есть позывной список?

— Нет, но…

Марк Борисович склоняется к моему уху. Дыхание опаляет мочку уха, а с его уст срывается:

— Но мне придется открыть его. И раз вы настаиваете, то начну с вас.

А после, как ни в чем не бывало, отстраняется от меня, не меняясь в выражении лица. Ровной походкой удаляется прочь, обогнув Женю и, по всей видимости, он идет к своему месту.

Я сглатываю тягучую слюну, возвращаюсь к микроскопу и смотрю на экран компьютера, на котором он оставил мне свои схемы. Рассмотрев их, я сохраняю свои записи, точнее, то, что сказал Марк Борисович. Выключаю приборы, протираю объективы от иммерсионного масла, прибираюсь на столе и, закрыв это, возвращаюсь к себе и усаживаюсь обратно на стул. Краем глаза замечаю, что Женя что-то жестикулирует. Поднимаю голову и не особо понимаю, что она хочет мне сказать. Мотаю головой из стороны в сторону, говоря о том, что “я не понимаю, что ты хочешь мне сказать.”. Но моя коллега поспешно поднимается с кресла и зазывает с собой, показывает на пальцах цифру пять.

То ли она говорит, чтобы мы вышли на пять минут, то ли чтобы я вышла после нее, через пять минут.